— И кто готов пожертвовать жизнью, чтоб спасти эту свинью? — улыбнулся Клеман. — Ты прав, папаша Пикар. Нам не перебить вас всех, но тех, кто сейчас в первых рядах, мы с большой вероятностью перережем. Нам не впервой.

Арно усмехнулся:

— Подумать только! Оказывается, все эти отбросы так сплочены, что готовы рисковать жизнью из-за какого-то бывшего барона, который ещё пару лет назад даже не смотрел в их сторону, считая чем-то вроде крыс.

— Дело не в нём, а в том, что вы вторглись на чужую территорию, — возразил Пикар.

— Это Сен-Марко, город, вверенный нам королём, — ответил Марк. — Здесь для нас нет чужой территории.

Он спокойно смотрел в глаза Пикара, а тот без труда выдержал его взгляд. Но тут сквозь толпу, отчаянно работая локтями, протолкался невысокий парнишка в серой куртке с капюшоном. На его поясе висели ножны с охотничьим кинжалом, а длинные тёмные волосы были подхвачены на затылке красной атласной лентой. Потянув Пикара за рукав, он заставил его нагнуться, и, глядя на Марка, что-то зашептал ему на ухо. Тот слушал, и на его лице появилось сначала недоверие, а потом крайнее изумление.

— Ты уверен? — он резко обернулся к парню и тот поспешно закивал.

Пикар снова посмотрел на Марка, но теперь взгляд его стал мягче.

— Вы можете идти, господин барон. Добыча — ваша. Пропустите их! — скомандовал он, и тут же толпа рассыпалась по залу и все, как ни в чём ни бывало, уселись за свои столы.

Снова послышался гомон голосов, смех девиц и стук костей о столешницы. Пикар развернулся и ушёл, не проронив больше ни слова. Друзья вывели упирающегося и хнычущего де Мозета из зала, и, уже выходя последним и держа руку на рукоятке меча, Марк обернулся и взглянул на того юношу в серой куртке, который всё так же стоял у их стола и, не отрываясь, смотрел на него.

Они без приключений добрались до гостиницы побратима Арно и, забрав лошадей, связали своего пленника и накинули ему на голову мешок. В таком виде они и доставили его в королевский замок и сдали стражникам, которые отвели его в каземат.

— Это было весёлое приключение, — мечтательно проговорил Клеман, садясь на коня. — Я снова вспомнил самые счастливые дни своей жизни.

— Да уж, — усмехнулся Делаж, — не зарежут, так подстрелят. Нам не хватало тебя, Марк.

— Самое смешное, что вы служите в королевском дворце, как и он, — заметил Арно.

— Этот дворец слишком велик, — усмехнулся Клеман. — От нашего южного крыла до его северного скакать целый год.

— Хватит, — рассмеялся Марк, уловив в его словах лёгкий укор. — Сейчас мы снова вместе и удачно провернули опасное дело, чем заслужили добрый ужин. Куда поедем, господа?

— В «Королевское копьё»? — спросил Делаж, обернувшись к Клеману.

— Это на другом конце города!

— И что? Мы же верхом! Улицы пусты. Промчимся призраками по ночным улицам, поднимая ветер! Часто ли нам выпадает шанс так развлечься!

— Поехали, господа! Барон платит! — крикнул Арно и пришпорил коня.

— Платит тот, кто придёт последним! — возразил Марк и помчался следом.

— Приказ командира — закон! — рассмеялся Клеман и они с Делажем понеслись за ним.

2

— Какого чёрта, Марк? Что это за ночные скачки по главной улице города? Ты с ума сошёл? — с порога крикнул Рене де Грамон, ворвавшись утром в кабинет барона де Сегюра.

Тот сидел за своим столом, откинувшись на спинку кресла и положив ноги в начищенных ботфортах на разложенные на столе бумаги. Вид у него был расслабленный и довольный. Он провёл хорошую ночь в кругу друзей и успел добраться до дворца и поспать несколько часов в одной из камер темницы, не утруждая себя поисками свободной спальни во дворце. Утром его разбудил Эдам, и он смог, наконец, снять с себя старую грязную одежду и отмыться от запаха пота и дешёвых кабаков, которым, казалось, пропитался насквозь. Он снова надел свой придворный наряд, повесил на шею филигранную цепь и унизал руки перстнями.

К тому времени, как к нему явился барон де Грамон, он уже вернулся в свой кабинет, но заниматься делами ему по-прежнему не хотелось, и он мечтательно перебирал в памяти подробности прошедшей ночи, а также навеянные ею приятные воспоминания о былых приключениях.

Задумчиво взглянув на разъярённого Рене, он с сожалением вздохнул и, наконец, сняв ноги со стола, принял более подобающее его сану положение.

— Откуда ты знаешь о скачках, Рене? — поинтересовался он. — Вроде никто не попал нам под копыта. Или я что-то пропустил?

— В магистрат поступили жалобы. Три.

— С магистратом я всё улажу. Что-нибудь ещё?

— И что это за вылазка в разбойничий притон без охраны? Ты думаешь, ты заговорённый? Или для твоего сердца ещё не выкован кинжал? Идти в такое место за преступником, взяв с собой трёх приятелей…

— Друзей, Рене, боевых друзей! Каждый из которых стоит десятка стражников. И чего ты хотел? Чтоб я явился туда с отрядом?

— А почему нет?

— Потому что ещё до того, как я спустился бы в их подвал, они уже знали бы об облаве и разбежались, как тараканы. Я уверен, что к нему примыкает целая сеть подземных ходов. Как бы я стал искать там де Мозета? А здесь он явился ко мне сам и выболтал достаточно, чтоб у меня появились основания для его ареста. Арно специально выбрал стол рядом с ним, я разыграл спектакль, а Клеман видел, как загорелись его глаза при виде золотой побрякушки…

— Побрякушки? — возмутился де Грамон. — Подарок короля ты называешь побрякушкой?

— Она дорога моему сердцу, — успокоил его Марк. — Но мне нужно было что-то, чтоб разжечь его жадность. Кстати, — он нахмурился, — может, он хотел просто надуть меня и прибрать к рукам пряжку, а выхода на колдуна у него нет?

— То есть ты его ещё не допросил? — уточнил Рене, укоризненно покачав головой. — Может, стоило поговорить с ним, пока он был напуган, вместо того, чтоб наводить ужас на горожан, проносясь по улицам Ночной охотой?

— Ты просто завидуешь, Рене, потому что сам никогда не позволишь себе подобные выходки! И я обдуманно отложил допрос и велел засунуть его в самый глубокий и сырой каземат, чтоб он замёрз, наслушался крысиной возни и придумал самые мрачные последствия своего ареста, и к утру уже готов был на всё, чтоб спасти свою жалкую жизнь и больше не попадать в это ужасное место. Думаю, что перспектива оказаться после этого кошмара в руках палачей сделает его более разговорчивым и правдивым.

— Или за ночь он насочиняет кучу лжи.

— Если ты сохраняешь самообладание и остроту ума в любых обстоятельствах, то это не значит, что на это способны абсолютно все. Страх, мой милый, сильно ухудшает мыслительные способности, особенно вкупе с холодом, сыростью, темнотой и пробегающими по телу крысами.

Рене невольно поморщился, а потом пожал плечами.

— Ладно, граф Раймунд велел мне поговорить с тобой, и я поговорил. Он уезжает на несколько дней в Магдебург, официально с визитом к магистрату, а фактически, чтоб встретиться с несколькими нашими агентами, работающими в луаре.

— Почему сам? — нахмурился Марк. — Это мог бы сделать я.

— Без сомнения, но ты не можешь разорваться на две части. Он хочет, чтоб ты продолжал расследование этого дела, а я буду его курировать.

— С какой стати? Он мне не доверяет?

— Доверяет полностью и знает, что я не стану вмешиваться в твои дела. Да ты и не больно-то меня слушаешь. Но существует процедура…

— Ладно, не извиняйся, — Марк встал и потянулся, после чего растёр ладонями поясницу. — Если я закончу это дело сегодня, ты дашь мне пару дней отдыха? Я хочу съездить поохотиться в Ричмонд. Может, съездишь со мной?

— А кто будет тут присматривать за порядком? — поинтересовался Рене. — Если ты сегодня найдешь и принесёшь мне этот кинжал и посадишь рядом с де Мозетом его сообщника, я обещаю, что не буду вызывать тебя на службу без крайней нужды до возвращения Раймунда. Можешь охотиться в королевских лесах возле города, я уверен, что король не будет против.

— Мечты, мечты… — пробормотал Марк. — Я иду допрашивать этого мерзавца де Мозета. Не хочешь составить мне компанию?

— Нет, у меня полно других дел.