— Твой язык завязан узлом! Отныне ты можешь лишь кивать и мотать головой, но не скажешь ни слова! Проклятый болтун…
И, повернувшись, стремительно вышел из камеры. Марк, снова посмотрев на полумёртвого от ужаса, но безмолвного де Мозета, направился за ним следом.
Филбертус стоял за дверью, натягивая на руки перчатки из тонкой замши.
— Он сможет говорить? — спросил его Марк.
— Нет, он уже сказал всё, что нам было нужно. А остальное… Есть тайны, которым лучше кануть в безмолвие. Простите, если я нарушил ваши планы в отношении этого мерзавца. Он был приближен к королю Ричарду и слишком много знает такого, что может повредить Жоану. Пусть лучше молчит.
— Я был приближен к Арману и знаю много его тайн, вы и меня заставите молчать? — резко спросил Марк.
— Друг мой, — взглянув ему в глаза, с неожиданной мягкостью произнёс Филбертус. — Вы знаете эти тайны лишь потому, что их доверил вам сам король. Он верил в вашу преданность, верю и я. Вы не нуждаетесь в ином замке на устах, кроме того, на который сами закрыли их, спрятав ключ в своём сердце. Мы все носим такие ключи в своих сердцах. И разве вы не отрезали бы ему язык, если б узнали, что он может выболтать что-то, что тенью падёт на Жоана?
— И всё же впредь не вмешивайтесь в моё расследование, отрезая языки тем, кого я допрашиваю, — хмуро проговорил Марк. — Одно мы выяснили, он ничего не знает ни о кинжале, ни о колдуне. Он уверен, что сама Гертруда ворожила против его врагов.
— Мы ведь не нашли у неё тот ковчежец. Она была лишь прикрытием и посредником, и она мертва. И мы оказались в тупике. Этот колдун, убив её, сбил нас со следа.
— Может, её смерть и не связана с ним. Идёмте, посмотрим, что у нас осталось на руках. Может, снова отыщем какой-нибудь завалящий конец ниточки, которая приведёт нас к нашему убийце.
Они вернулись в кабинет Марка, где его ждал Монсо с какими-то бумагами, которые нужно было срочно просмотреть и подписать. Пока он занимался этим, Филбертус подошёл к окну и выглянул на улицу, где на тёмной галерее крепостной стены метались под ветром огни факелов.
— Почему у вас такой маленький кабинет, Марк? — капризно спросил маг, оглядевшись. — Повернуться негде.
— Я не так много времени провожу здесь, — отозвался тот, подписывая очередное письмо. — Это Рене де Грамон ведёт свои расследования, не вставая с уютного кресла, потому и кабинет у него больше и хорошо отделан. А я, как волк, пробегаю сорок миль в день, чтоб задрать свою овцу. Спасибо, Монсо. А теперь, будьте любезны, уберите с моего стола все эти бумаги. Нам нужно место.
Пока секретарь аккуратно складывал и переносил бумаги на полки, Марк вытащил из угла большую плоскую коробку, снял с неё красную сургучную печать и, достав из кармана ключ, отпер её. Заинтересованный Филбертус подошёл ближе.
— Здесь вещи, которые мы нашли у старухи-гадалки, — пояснил Марк, откинув крышку и выкладывая на освободившийся стол содержимое. — Посмотрите ещё раз. Может, увидите что-то, что не вписывается в общую картину, то, чего тут быть не должно, или что-то, что наведёт вас на мысль, где искать дальше.
— Почему бы и нет, — пробормотал маг, рассматривая разложенные перед ним вещи.
Пока он перебирал магические приспособления, заглядывал в хрустальный шар и в пустые глазницы черепа без нижней челюсти, Марк открыл шкатулку, найденную им на дне сундука, и высыпал на стол хранившиеся там украшения: серьги, колечки, цепочки и даже безыскусные бусы из мутного янтаря и плохо отполированных осколков яшмы. Глядя на эти вещицы, он вдруг понял, что все они не имеют такой уж большой ценности, кроме одного перстня, того самого с рубином звёздчатой огранки, что привлёк его внимание в прошлый раз. Взяв его в руки, он задумчиво вглядывался в глубину мерцающего внутренним огнём камня. Безусловно, этот перстень стоил больше, чем всё остальное, не только в шкатулке, но и во всём доме гадалки. Возможно, даже дороже, чем ещё с десяток таких же домов среднего достатка, принадлежащих семьям трудолюбивых ткачей. И где-то он уже явно видел этот камень.
Стук в дверь отвлёк его от этих мыслей, она приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась седая голова Огастена, однако, увидев возле стола Филбертуса с черепом в руке, он поспешно скрылся, прикрыв за собой дверь.
— Монсо, позовите его, — распорядился Марк, и секретарь, застывший возле его кресла, поспешно направился к дверям.
Молодой маг почему-то вызывал священный трепет у отважного лекаря и, войдя, тот робко взглянул на него и поклонился так низко, словно пытался разглядеть семечко мака на его роскошных ботфортах.
— Хватит, Огастен, — проворчал Марк, бросив недовольный взгляд на мага, который хищно улыбнулся несчастному. — Что вы выяснили? Отчего умерла старая ведьма?
— Она была отравлена цикутой, ваша светлость, и только после этого заколота ножом.
— Цикута — это яд, который используют наши дамы, чтоб избавиться от надоевших любовников и ревнивых мужей, — заметил Филбертус.
— И после этого их казнят, — добавил Марк. — А что с кинжалом?
— Удар нанесён через несколько часов после смерти. Я полагаю, это сделал мужчина, который умеет обращаться с оружием. Он с первого раза вогнал его в тело по рукоятку.
— А её сердце?
— Паралич в результате отравления, но никаких признаков внутреннего огня. Это обычное убийство.
Марк снова посмотрел на перстень в своих руках и вздохнул.
— Похоже, я прав, убийство не связано с колдуном. Как она была отравлена?
— Вино, красное, сладкое. Кроме него в желудке были засахаренные вишни и пирог с кремом.
— На улице ткачей? — саркастически усмехнулся Филбертус.
— Там такие лакомства в диковинку, — кивнул Марк. — И в доме мы не нашли ничего подобного. Похоже, некая дама явилась к старухе с подношениями и отравила её.
— А следом пришёл мужчина и зарезал труп.
— Может, он хотел скрыть отравление, слишком явно указывающее на тот круг, к которому принадлежит убийца, — Марк посмотрел на лекаря. — Спасибо, Огастен. Я жду вашего отчёта, — и после того, как лекарь покинул комнату, обернулся к магу, протянув ему перстень. — Я уже явно видел где-то этот камень, но не могу вспомнить, где. Может, вам он знаком?
— Звёздчатый рубин очень редкого оттенка, — определил тот и, повертев перстень в руках, вернул барону. — Я помню его. В Бренне, где мы устроили большой привал по дороге на восток, его мне показывал Анри Раймунд. Он купил у местного ювелира серьгу и спрашивал у меня, нет ли на камне какого-нибудь заклятья, которое может ему навредить. Скорее всего, просто хотел похвастаться.
— Анри… — на губах Марка появилась улыбка. — А перстень женский. Мне нужно кое с кем встретиться. Монсо, после того, как его сиятельство закончит осмотр этих вещей, сложите всё обратно в ящик, закройте его на замок и опечатайте. Ключ позже отдадите мне.
Секретарь поклонился, а Филбертус проводил Марка заинтересованным взглядом и вернулся к изучению черепа.
Марк шёл по ярко освещённым залам дворца. В шандалах, канделябрах и люстрах горели тысячи свечей, а за окнами на улице царила непроглядная тьма долгой ночи. По людским меркам было что-то около полудня, и в длинных анфиладах и высоких залах дворца было людно. Время вечерних развлечений пока не настало, но придворные всё равно бродили вокруг, поскольку являлись сюда, как на службу. Они привычно сбивались в кучки, обмениваясь новостями и сплетнями, злословя и флиртуя. Между ними безмолвными тенями скользили слуги, занятые своими повседневными делами, они протирали от пыли мебель и стенные украшения, меняли сгоревшие свечи на новые, несли куда-то подносы с посудой и стопки белья и одежды, чистили камины и натирали душистой мастикой полы.
Марк проходил по дворцу, кивая приветствовавшим его мужчинам и улыбаясь в ответ на озорные взгляды дам. Он чувствовал себя здесь как дома, ведь этот огромный дворец когда-то и был его единственным домом. Именно здесь, рядом с помещениями для слуг была у него собственная тесная каморка, но он не любил её, предпочитая спать на кушетке в маленькой гардеробной рядом с королевской опочивальней или даже на подстилке возле кровати Армана. Он знал здесь всё, от чердака до подземелий, от загадочной и наполненной чарующими ароматами женской половины до брутальных оружейных зал, от покоев короля до кухни и конюшен. Он знал всех царедворцев и слуг, ему были известны их имена, человеческие качества и большие и маленькие тайны, которые всегда кто-то разузнает и выболтает в таком опасном месте. И его тоже знали все. Кто-то находил его милым и забавным, кто-то мирился с присутствием нагловатого мальчишки, как с неизбежным злом, а кто-то уже тогда смотрел на него как на равного, или томно вздыхал, когда он стремительно проносился по залам, вечно занятый делами короля и своими собственными.
С тех пор прошло много лет. Покинул этот мир его обожаемый прекрасный Арман, пронеслась краткая и мрачная эпоха его дяди Ричарда и на престол взошёл юный Жоан, на которого возлагалось так много надежд. И Марк вернулся сюда, и снова здесь относились к нему, как к своему, без напоминаний отворяя перед ним любые двери и беспрекословно выполняя его просьбы и приказания. Был ли он нищим сиротой или владетельным бароном, он оставался Марком, верным слугой, другом и наперсником королей.
