– Ты не похожа на нас. Совсем. Ты настолько другая, что мне кажется, даже не из Европы…

– Я из Европы.

– Но не из нашего королевства?

Вот же…

Солгать? Напомнить, что вопрос-то один? Но мне нужна его помощь. У меня одной не получится снова пробраться в замок, к зеркалу. А если Бертран меня, например, сочтёт ведьмой? Отправит на костёр?

– Выходи за меня замуж, – вдруг предложил Кот. – Я заберу тебя, и мы уедем. Далеко-далеко, в спящие земли. Говорят, где-то там спит заколдованная принцесса. Ей спать ещё лет пятьдесят. Мы можем там пожить, и никто нам не помешает.

Я закашлялась.

– Ты с ума сошёл? Нет, Кот, мне обязательно нужно вернуться в королевский замок!

– И ты меня считаешь сумасшедшим? – тихо рассмеялся он. – Давай, я сам тебя по-тихому убью. Без эшафота, толпы, палача…

Я резко села.

– Ты прав. Я не из этого мира. То, что я к вам попала – не моя вина. Соседка… злая ведьма заколдовала меня, и я не знаю, как выбраться домой. А у меня дома ребёнок, моя Анечка. Понимаешь?

На глазах выступили слёзы и покатились по щекам. Нос предательски шмыгнул.

– Один?

– Что – один?

– Только Анечка?

Я всхлипнула:

– Да. Но ей два года, она маленькая совсем. Мне очень нужно вернуться обратно. Для этого нужно поговорить с зеркалом в той самой запретной комнате. Похоже, только оно знает, как мне вернуться обратно…

Сильные руки вернули меня обратно и притянули к груди Кота.

– Значит, вернёмся, – задумчиво шепнул он, вздохнув. – А сейчас давай спать.

Я снова вывернулась, попыталась заглянуть в его лицо, но тьма надёжно скрывала выражение глаз Бертрана.

– Ты мне поможешь?

– Ну помогаю же? Спи давай. Всё утром.

Поёрзала, устраиваясь поудобнее, закрыла глаза.

– Знаешь, у нас о вашем мире сказки рассказывают… Про короля Анри, например, есть. И про Белоснежку. И про Рапунцель, и про Беляночку с Розочкой. А, кстати, почему ты ту старуху-торговку спросил, не съела ли я её пряничный домик?

Бертран медленно выдохнул.

– Потому что у неё есть пряничный домик. Далеко в лесу. Он реально сделан из пряников и леденцов. Я не знаю, как она его отапливает и отапливает ли…

– Гензель и Гретель! – ахнула я. – Они в опасности…

– Разве что помереть от обжорства, – проворчал он, зевая. – Большей опасности им не грозит.

– От обжорства?

– Ну да, – Кот снова зевнул. – Когда твоя мать – тюремный повар и готовит такие офигенные пирожки… Это, знаешь ли, очень опасно.

– А… их мать – тюремный повар?

– Ага. Беляночка нормальной девкой была, пока не вышла замуж за Медведя, тюремного охранника. С детства её пирожки люблю. Так что, всё у них хорошо. И это точно не те люди, о которых стоит беспокоиться ночью и не давать спать одному великолепному… коту.

Я лежала, широко открыв глаза и глядя в пустоту. Пыталась переварить информацию. Я ела пряник злой ведьмы, которая пока ещё не покушалась на детей… Меня охранял тот самый Медведь-Заколдованный-Принц, которого спасла Беляночка… Гензель и Гретель держали наши с Анри обручальные кольца.

Уф-ф…

– А та ве… торговка пряниками, она – кто?

– Мать Рапунцель, – сонно пробормотал Бертран. – Да-да, когда её мамашка припёрла домой целого короля с непременным требованием выйти за него замуж, Мари перестала сбрасывать матери косу. И тогда та построила в лесу домик… Ну, Розочке пряники всегда больше, чем пирожки, удавались, если честно.

– Розочке?!

– Ага. Забавное имя, правда? Это сестра Беляночки. Нет, их, конечно, по-другому зовут, но как-то все привыкли уже… Всё, спи. И не буди меня.

«Подождите, – подумала я, – то есть… Сказки совмещаются? Не только персонажами, но… Ты можешь быть героем одновременно двух сказок?». Сердце билось так, как будто я поняла что-то очень важное. Но на глаза действительно навалилась темнота. Я зевнула, расслабляясь, однако в последний момент, прежде, чем провалиться в сон, дёрнулась:

– Бертран, а ты – кто?

Тот снова фыркнул.

– Кот, очевидно.

– Кот в сапогах?

– Ага. А ещё в штанах и камзоле. Но ещё слово с твоей стороны, и я их сниму. И начну приставать.

Угроза возымела действие. Я замолчала и быстро уснула.

Когда я открыла глаза, то не сразу поняла, где нахожусь, кто меня держит и зачем. Осторожно выскользнула из крепкого объятья, обернулась. Бертран спал и улыбался во сне. Совсем по-детски, невинно и простодушно, положив ладонь правой руки под щёку. Я умилилась, а затем направилась вниз. Надо было как-то нагреть воду, вымыться, чем-то расчесаться, и очень хотелось в туалет.

Кстати, насчёт причесаться… Вернулась, захватила с собой комплект мужской одежды, который вчера купили для меня…

– Э-э… Майя?

Надо было видеть вытаращенные в ужасе глаза Бертрана, когда он спустился в мастерскую Рапунцель (она же обеденный зал, кухня, гостиная...)! Парень застыл в дверях, не сводя с меня шокированного взгляда.

– Доброе утро, Бертран! Проходи, присаживайся. Будешь кашу с тыквой?