– Нет, просто интересно. Я не люблю таких людей.
– А каких любишь?
Ну вот и что ему на это сказать? Никаких?
– Женщин преимущественно, – брякнула я и почувствовала, как он напрягся. Пояснила: – Мужчины – это ужасные создания, Бертран. От вас всего можно ожидать: насилия, подлости, обмана… От женщин зла намного меньше. Вот посмотри: Рапунцель нас приютила. Фея Карабос мне помогала. Даже Чернавка оказалась мила. Зато все мужчины… Анри, Румпель…
– И я. Я особенно ужасен, – рассмеялся Бертран. – А Розочка – сама милота. И Белоснежка.
Я возразила:
– Белоснежка – ребёнок ещё. А от тебя неизвестно чего ожидать.
Он задумчиво посмотрел на меня. Помолчал. А потом тихо задал риторический вопрос:
– Кто ж тебя так обидел, Майя?
***
Едва начало темнеть, Бертран меня разбудил, и мы спустились вниз, подошли к уснувшей в кресле Рапунцель. Кот пощёлкал пальцами перед её лицом. Девушка вздрогнула, распахнула глаза, вскочила, но затем снова опустилась в кресло. Зевнула.
– А. Это вы…
– Подними за нами косу, – попросил Бертран, подошёл к окну и бросил вниз живую верёвку.
Встав рядом, я посмотрела туда же.
– Я не умею лазать по канатам…
Бертран фыркнул.
– Сожми меня ногами и держись.
– Что?
Он подхватил меня, подкинул, придержав за попу.
– С ума сошёл?!
Но через миг мы уже были снаружи, и мне действительно пришлось обнять его руками за шею, а ногами за талию. Испугаться я не успела, мгновенье – и мы уже стояли на земле. Я тотчас поднялась на ноги и отодвинулась. Бертран помахал голове Мари, торчавшей в светлом проёме окна, и уверенно направился прочь от башни.
– А ночью стражники нас не обнаружат? А если…
Я догнала его, испуганно схватилась за руку.
– Ночью стражники предпочитают греться по кабакам и пить за здоровье короля… то ест, принцессы. И за упокой короля.
– Но если принцесса приказала…
– То она отдала приказ Румпелю. Тот поручил своим лейтенантам и пошёл спать. Лейтенанты передали гвардейцам и пошли играть в карты. Гвардейцы отдали честь и дружным, стройным шагом отправились по кабакам, грустя, что на такие подвиги никакого жалованья не хватит. Все знают, что Белоснежка в это время мило и уютно почивает в своей постельке, и проверять её приказ никто не станет.
Но это оказалось не совсем так.
Нет, что касается стражников – в городе их действительно не обнаружилось, а из кабака, мимо которого мы проходили, до нас донеслось нестройное пение. Но вот Румпель и Белоснежка… «Странно… ребёнку давно пора спать», – думала я, когда мы с Бертраном замерли в тени стриженых туй. Лунный свет, прерываемый уносимыми ветром тучами, метался по саду. Принцесса стояла на крыльце и громко визжала. Перед ней склонил голову Румпельштильцхен собственной персоной.
– Я тебя самого брошу за решётку! – орал милый ребёнок. – Почему не проследил? Почему эта тварь сбежала из темницы?
– Темничная стража мне не подчиняется, – напомнил капитан холодно.
Я вздрогнула. Его голос был спокоен. Слишком спокоен. Но в нём отчётливо слышалось ледяное бешенство.
– Молчать! Мне плевать, кто кому подчиняется. Её должны были вчера колесовать! Колесовать, ты слышал меня?! Но она сбежала! Я велела повесить священника, как её сообщника, но он тоже сбежал! Что это за темничная башня, из которой все бегут?!
Румпель промолчал. Принцесса бушевала. У неё был очень красивый, почти хрустальный голосок. Даже сейчас, когда девочки истерила. Захлебнувшись криком, Белоснежка закашлялась. Сзади к ней подошла Чернавка и заботливо укутала шалью.
– Ну хорошо, Румпель. Не подчиняется. Но королевская стража-то тебе подчиняется?! Или тоже скажешь, нет? А кто тогда тебе подчиняется?! Прошёл целый день, но вы не нашли ни Майю, ни Бертрана, ни этого… как его…
– Повысьте награду, – невозмутимо посоветовал капитан. – Чтобы найти беглецов, нужно время и деньги.
– Моего приказа должно быть достаточно! – разгневанная принцесса топнула ножкой. – Моего приказа! Иначе я всех вас повешу! Даю вам срок до рассвета. Завтра первым на плаху отправится Медведь. Ты – вторым, на закате. Понял, Румпель?! Если я – девочка, это не значит, что ты меня не должен слушаться! Понял?
– Я вас понял, Ваше высочество.
Белоснежка, которая от крика на холоде уже начала сипеть, развернулась и ушла во дворец. Я стиснула руку Бертрана. Сердце билось отчаянно: мы с Котом стоим в сорока шагах от замотивированного Румпеля. От того самого Румпеля, которому пригрозили плахой на закате. От Волка, способного издали учуять добычу. Попали так попали!
– Уходим, – одними губами велел Бертран, повернув ко мне бледное лицо.
К нашему счастью, на луну снова нашла туча, и стало темно. Румпель стоял лицом ко дворцу и никак не мог бы нас заметить. Он словно застыл, не двигался, будто обдумывая что-то. Кот бесшумно шагнул назад и тихонько потянул меня за собой. Но я боялась даже дышать, а не то, что ходить. Да уж, мотивация смертью – самая сильная из возможных мотиваций…
