Или нет?
Высвободив руку из ладони союзника, я отчаянно шагнула вперёд.
– Румпель! Нам нужно поговорить.
Лязг позади. Бертран встал рядом, держа в руке обнажённую шпагу. Капитан медленно обернулся к нам.
Капитан Румпельштильцхен смотрел на нас своим нечитаемым надменным взглядом, но даже не попытался прикоснуться к шпаге.
– Добрый вечер, королева Майя. Добрый вечер, Бертран.
Хладнокровию этого мужчины можно было бы позавидовать. Я глубоко вдохнула и выдохнула. Спросила со сдержанным ехидством:
– Ну и как тебе служится под командованием принцессы, Румпель?
– Её высочество очень юна, – спокойно ответил он, и уголок его губы дёрнулся в усмешке.
Совершенно нечитаемый ответ: то ли покритиковал, то ли похвалил. Придраться не к чему.
– Румпельштильцхен, – я подошла к нему и смело, с вызовом взглянула в его скуластое лицо, – как королева я требую, чтобы армия моего покойного мужа принесла мне присягу.
Капитан заинтересованно посмотрел на меня.
– Принцесса Белоснежка отдала распоряжение вас арестовать, – напомнил он.
– Она – ребёнок. Несовершеннолетний. Уверена, что, трагическая смерть моего супруга потрясла бедную девочку, и она сейчас не совсем в себе. Думаю, кто-то взрослый должен стать регентом и заняться воспитанием малышки. Например, я.
Почувствовав, как задрожали пальцы, я засунула руки в карманы. Я сошла с ума… Но что ещё оставалось делать?
Румпель молчал, раздумывая. Ну давай же, решайся, родной! Тебе же не нравится, когда на тебя кричат.
– С-сделка? – прошелестел он.
Чёрные глаза блеснули. Алчно, хищно. Я услышала, как коротко, рублено задышал за моей спиной Бертран. Тоже нервничает.
– Какая сделка, Румпель? – воскликнула я с деланным удивлением. – Твой долг. И опять же… Ты же не хочешь, чтобы утром казнили Медведя, а вечером – тебя?
– Если я сейчас вас арестую, то меня не казнят.
Логично. Здраво. Но… Я подошла совсем близко к нему и заботливо стряхнула с его плеча пушистый снежок. Ответила почти ласково:
– Сегодня не казнят. А послезавтра дадут другую задачу. Невыполнимую. Не слушая здравых возражений. И всё равно всё закончится эшафотом. Потому что, милый герцог, человек либо слышит других, либо нет. Либо способен понять, что весь мир не пляшет под его дудочку, либо нет. И неопытный ребёнок никогда не ценит опыт других. И чужую жизнь тоже – не ценит.
– Герцог? – свистящим шёпотом переспросил Румпель.
– А разве нет?
Я проникновенно посмотрела на него.
Да, это была наглая попытка подкупа. Да, манипуляция. Я знаю. Ну а что мне оставалось делать? Мы можем долго прятаться по чердакам и скрываться, но рано или поздно нас всё равно поймают. В конце концов, Злая королева я или нет?
– Ариндвальский?
Я перевела дыхание, чувствуя, как мелко задрожали ноги. Мир зашатался. Нервное напряжение было слишком велико. Но, раз Румпель назвал конкретное герцогство, значит, согласился.
– Почему бы нет?
Я мило похлопала глазками, продолжая смотреть в его лицо. Он снова тонко улыбнулся, затем сдёрнул с головы берет, поклонился и прошептал:
– Ваше величество, прошу вас: не уходите отсюда. Через полчаса я вернусь с вашей армией. И... дай мне перстень короля.
Я стянула с пальца и отдала обручальный перстень ему. Жалко не было. При одной взгляде на драгоценность я ощущала озноб. Румпель удалился в темноту. Меня била крупная дрожь. Никогда в жизни до этой ночи я не совершала государственных переворотов. Или правильнее сказать, дворцовых? Прям Елизавета Петровна какая-то…
Мир закружился, и я бы, наверное, упала, если бы Бертран меня не подхватил и не прижал к себе.
– Ты совсем дрожишь, Майя…
Заглянула в его взволнованное лицо:
– Я правильно поступила?
– Ты умница.
– А это герцогство… Ничего, что я так легко отдала его…
– Ничего. Мне не жалко. Оно маленькое. Румпелю только для титула и нужно. Ты молодец, здорово сообразила.
– Подожди… Что значит «мне не жалко»?
