— Кончай его, — распорядился маг.
Камни на столешнице снова полыхнули синим, однако, повинуясь движениям Эштона, пламя сразу же захлебнулось, угасло. Булыжники вдруг покрылись мелкими трещинами и рассыпались. Маг, выдохнув, медленно опустил руки. Ладони его дрожали, лицо холодил пот. «Получилось!» — ликующе вспыхнуло в мозгу. Он смог! В этот прекрасный миг ему не хотелось думать о том, что заклятье на донжоне Лостерской крепости было в тысячу раз мощнее. Главное — понять принцип. Столько лет никто не мог разгадать секрет волшебного огня, а у него получилось!
Эштон торжествующе оглянулся. Пленник, съежившись, кучкой тряпья лежал у стены. Хемминг спокойно вытирал кинжал краем его рубахи с видом человека, которому никогда, совершенно никогда не приходилось думать о таких отвлеченных вещах, как совесть или чувство вины. Он просто выполнял приказы. «Счастливый человек!» — подумал Эштон.
Он сделал знак помощнику, чтобы тот унес тело, но в этот момент дверь вдруг распахнулась, и в комнату, гремя кольчугой, протиснулся еще один подручный Герцога. На плече у него болтался какой-то сверток. Когда рыцарь сбросил его на пол, внутри обнаружилась обычная сеть, сплетенная из кожаных ремней.
— Вот, — буркнул он. — Господин велел передать. Нужна ловчая сеть для кьяри.
Эштону, только что пережившему миг триумфа, словно ушат ледяной воды выплеснули на голову.
— Для кого?! — прошипел он, и темнота, кольцами свивавшаяся позади него, тоже угрожающе зашипела. — Что значит «для кьяри»? Он что, еще здесь? Вы говорили, что люди, которые явились за мной из Альтарена, уже убрались обратно!
Кольчужный великан был непоколебим, как скала:
— Мы говорили, что они до тебя не доберутся. И они не добрались. Остальное ты сам себе напридумывал. Сделаешь сеть — и завтра сможешь вообще забыть про эту тварь.
— Да что ты понимаешь?! — выкрикнул взбешенный Эштон. О, как его бесили эти неучи во главе с их чертовым Герцогом, ни грана не смыслящие в колдовстве, зато с важным видом раздающие указания! — Сеть нужно хорошо пропитать особым зельем, на одно приготовление которого уйдет не меньше трех часов!
— Тогда тебе лучше приступить прямо сейчас, — ответил воин, невозмутимо упершись маленькими светлыми глазками Эштону в переносицу.
Маг по опыту знал, что спорить с этим верзилой было бесполезно. Так что он просто сплюнул и потребовал, чтобы два потенциальных и один настоящий труп убрались отсюда. Немедленно.
Тело несчастного узника унесли, но его дух, казалось, еще витал здесь. Как и души других людей, которых пришлось убить, пока Эштон нащупывал нити заклинаний для обуздания синего пламени. Густой тяжелый воздух комнаты весь был пропитан отчаянием и страхом. Это не уберешь простым проветриванием. Эштон слишком спешил, ему некогда было должным образом очищать помещение после смерти очередной жертвы, и сейчас находиться в комнате было так тяжело, что даже призрак покойной королевы перестал появляться.
Зато для создания волшебной ловчей сети подобная атмосфера была как раз кстати. Можно заранее пожалеть того кьяри, который в нее попадется! «Правда, эти твари все равно недостойны жалости», — усмехнулся Эштон, пристраивая в камин треножник с котлом. Затем принялся методично собирать ингредиенты для ядовитого зелья.
Когда он закончит с сетью, очистить комнату можно будет только с помощью хорошего пожара. Впрочем, кому она нужна? Завтра в это время он, Эштон, займет место придворного мага при новом короле и думать забудет об убогой каморке на вершине башни.
Глава 13
Со всех концов собрались в Айстаде знатные люди, чтобы встретить Майский день в доме короля Ольгерда. Красный зал едва вместил всю толпу гостей, хотя он был построен так, что в нем свободно могло расположиться двадцать дюжин человек.
Посередине был установлен стол самого Ольгерда, за который усадили тридцать самых почетных гостей. Столы для остальных стояли поперек зала вдоль обеих его стен. Аларик отметил для себя, что ни эрла Магнуса, ни Карсена не было среди присутствующих. Место королевы Олвен также пустовало. Эринну усадили по правую руку от Ольгерда, как почётную гостью. Кьяри сегодня выпала честь охранять королевскую особу, поэтому он сидел слева; таким образом, они с принцессой оказались напротив друг друга. Иногда их глаза встречались, и тогда Аларик на миг забывал, для чего он здесь находится, но потом спохватывался. Кайтон подмигнул им издалека и устроился на другом конце стола, как он потом сказал, «чтобы не упускать из виду всяких дворцовых прихвостней». Рядом с Эринной чинно восседал принц Болдр, выделявшийся среди других придворных высоким ростом и бархатным облачением черного цвета. Похоже, других цветов в одежде этот эрл не признавал. Его длинное умное лицо дышало искренностью, как наглухо замурованная дверь, но с соседкой по столу он общался весьма любезно, иногда обнажая в улыбке длинные крепкие зубы. При одном взгляде на принца у Аларика начинали чесаться кулаки.
Он отвернулся, пытаясь настроить мысли на более приятный лад. Косые солнечные лучи, падая в высокие окна Красного зала, окружали голову Эринны золотистым ореолом, подсвечивали шитье и драгоценные камни на богатых платьях знатных эрлов и дам. Стол ломился от яств, под потолком негромко звучала нежная музыка, которую часто заглушал смех и болтовня гостей.
На улице слышался то колокольный звон, то отголоски песен. Вся столица Фьелланда радостно приветствовала весну. Ранним утром на набережной появились кучки веселых людей, размахивавших берёзовыми ветками; девушки нарядились в светлые одежды и украсили волосы венками из гюльдсолов. Вечером должно было состояться факельное шествие, на расчищенной Королевской площади готовили танцы и угощение.
Вот с другого конца стола долетел очередной всплеск смеха — похоже, Кайтон был в ударе и веселился вовсю. Впрочем, в этом он был не одинок. Майский день считался также праздником плодородия, так что шуточки, летавшие над столом, часто носили фривольный оттенок.
Помня о том, что их таинственный убийца не чурается ядов, Аларик на правах любопытного путешественника старался попробовать все приносимые яства раньше короля и, главное, раньше Эринны. А попробовать здесь было что, повара расстарались на славу. Любой, взглянув на стол, сразу бы понял, что находится в стране, знаменитой рыболовными промыслами. Рыба была повсюду, во всех видах. Рыбная похлёбка, паштет из сельди, рыбные клёцки… Рыба, запечённая кусками и даже целиком: на длинном блюде возлежал какой-то щетинистый монстр с выпученными глазами, обложенный дольками лимона. Аларик спасовал лишь один раз, перед загадочным блюдом, которое северяне называли «ракфис». Когда слуга поставил перед ним узорчатую тарелку с подозрительными на вид скользкими красными кусками, Эринна украдкой сделала большие глаза и незаметно покачала головой. Он и без подсказки ни за что не согласился бы съесть это. Запах, исходящий от блюда, заставил бы воскреснуть дохлого кота.
Под действием вкусных яств и вина разговор за столом становился всё оживлённее, всё чаще звучали шутки. Правда, как заметил Аларик, не всем здесь было весело. Вон та светловолосая красотка, сидевшая между двумя пожилыми вельможами, как роза в чертополохе, исподтишка бросала взгляды на Ольгерда и сердито хмурилась. Вокруг ее чистого лобика витало целое облако тайн. «Наверняка сердечных», — снисходительно подумал кьяри. Какие еще секреты могут быть у юной девицы?
Разумеется, никакого чтения мыслей волшебники не практиковали. В том клубке эмоций, предрассудков и мелких мыслишек, пронизанном молниями страхов, который крутится в голове любого человека, даже кьяри не разберётся. Но иногда люди думают так громко… Все равно, подглядывать за девчонкой как-то неловко. Вот если бы получилось зацепить кого из заговорщиков!
При дворе Ольгерда бытовал обычай, что женщины, которых за столом и так было немного, покидали собрание, когда вечерело и в зал вносили факелы. Обычно к этому времени рыцари были уже достаточно разгоряченными, и многие желали показать, что они крепки не только на язык, но и на руку. Бывало, доходило даже до поединков, тогда все считали праздник особенно удавшимся, стоящим того, чтобы о нем поговорить.
Услыхав о таком обычае, Аларик забеспокоился, так как нет ничего проще, чем метнуть нож в короля, пока внимание всех приковано к поединку. Поэтому, как только появились факелоносцы, он еще раз внимательно оглядел придворных и упустил момент, когда белокурая «девушка с тайнами» подошла к Эринне, шепнула что-то ей на ухо и увела ее из зала.
* * *
Только обстоятельство непреодолимой силы могло помешать эрлу Карсену присутствовать на пиру, им же организованном, и, к несчастью, именно оно с ним и приключилось. Проще говоря, за полчаса до пира Карсена вызвали к королю.
Едва переступив порог кабинета, камергер почуял бурю. Хотя на первый взгляд все было мирно. Ольгерд что-то писал за столом; Сиббе, любимая гончая короля, развалился перед камином в позе коврика, положив морду на передние лапы. Тишину нарушали только треск поленьев в камине, похрапывание Сиббе и скрип пера. То есть все эти звуки только подчеркивали тишину. Вдруг пес поднял голову и посмотрел Карсену прямо в глаза.
— Хороший пес, — с улыбочкой пробормотал камергер. Не каждый царедворец может выдержать взгляд простой честной собаки.
— Сиббе уже стар, но нюха не утратил, — отозвался король. Поднявшись из-за стола, он разом занял половину комнаты, по мнению перепуганного Карсена. — Вообще-то я подумываю завести терьеров. Для охоты на крыс.
Что-то в голосе Ольгерда Карсену очень не понравилось. В его интонациях таился какой-то нехороший подтекст.
— Все ли готово к празднику? — спросил король уже другим, нормальным деловым тоном.
— Да-да, конечно, — засуетился обрадованный вельможа. — Я…
— Интересно, что ты распорядился приготовить на десерт? Думаю, яблоки. Ты ведь у нас любитель яблок. И вина… из северных провинций. Как там дела у Винодела? — острый, как молния, взгляд Ольгерда пришпилил камергера к полу.
Карсен слегка позеленел. Ввязавшись в рискованное предприятие господина Герцога, он быстро развил в себе способность предвидеть ближайшее будущее. Прямо сейчас оно не обещало ничего хорошего.
— Знаешь, друг мой, — обеспокоенно произнес король, — твой цвет лица в последнее время внушает мне серьезные опасения. Мне кажется, подготовка к сегодняшнему мероприятию отняла у тебя последние силы. Я настоятельно рекомендую тебе съездить отдохнуть. Заодно убедишься, что южане умеют делать вино ничуть не хуже… съергов.
Последняя фраза Карсена, похоже, добила. Он всплеснул пухлыми ручками, готовясь излить душу в длинном оправдательном монологе, но Ольгерд его уже не слушал.
— Бергер! — крикнул король.
Дверь открылась мгновенно, словно дежуривший за ней человек только и ждал приказа. В комнату шагнул один из Ольгердовых рыцарей. «Одет по-дорожному», — отметил про себя совершенно уничтоженный камергер. За спиной Бергера толпились двое стражников.
— Проводи нашего друга к карете, да повежливей.
Не прошло и пяти минут, как карета с задернутыми кожаными занавесками увезла незадачливого канцлера прочь из Айстада, подальше от столичных соблазнов.
