— Как много у вас не русских имен, как и слов. Я иногда тебя плохо понимаю. Хотя и этот язык не мой, а предшественников, но он такой универсальный, что мы его повсеместно используем.
Я оживился — хоть какая-то весточка от того, кто привел меня сюда.
— Костя был у вас? Где он?
Наина остановила мой поток слов взмахом руки. Она была неспешна и малоречива:
— Он пришел к нам два года назад со своей смешной двухколёсной повозкой.
— Два года⁈ По моему, времени прошло гораздо меньше.
— Время в данных обстоятельствах не имеет никакого значения, Олег. А человек был любопытный, но у нас не ужился.
— Ну да, — я усмехнулся и едко заметил. — У нас его называли Костя-шило в жопе. Ой, извини!
Наина снова захохотала.
— Ну, хоть эти слова, обозначающие срамные места в наших языках совсем одинаковы.
Я снова не удержался от подколки:
— И даже предмет гордости мужчин на буку Х?
Но на Наину моя фраза не подействовала:
— И на П тоже. Зря стараешься! Я много прожила, похоронила трех мужей, так что меня сложно смутить. Что же по твоему вопросу… По всему ты не должен был дойти к нам. Три дня пути через такие… страшные места. О некоторых я даже никогда и слыхом не слыхивала. Ты сможешь описать их нашему рисовальщику?
— Я составил карту, — заметив недоумение в глазах женщины, добавил, — рисунок своего пути.
— Это замечательно! Я попрошу нашего воеводу переговорить с тобой. Сейчас его нет в Крепости. Но твой путь достоин того, чтобы о нем переговорить подробно. Понимаешь, ты не должен был выйти оттуда живым. Даже команды отлично вооруженных и подготовленных людей время от времени навсегда исчезают в Синих лесах. Да и намного ближе. Те места вовсе не для людей. Мы там чужеродны, как чужие нам существа, что обитают там.
— Тогда почему я выжил?
— Отчасти везение, но в большей степени… Когда ты вышел на «тропу Харона»?
— У нас было утро.
— Ясно. То есть ты шел по течению времени, а не против.
— Ну да. Еще и потерял где-то несколько часов. Так, — я усиленно размышлял. — Подожди! На второй день мои наручные часы шли уже нормально, а я их не подводил! Как?
Наина пожала плечами:
— Я говорила, что время не имеет значения. Затем ты проявил самые настоящие чудеса предвидения. То вымершее селение. Ты сказал, что не ощутил в нем жизни.
— Да, деревня была мертва.
— Когда уходит дух, приходят мары.
— Так та бабуля получается мара?
— И ты не отверг её, поделился едой, потому она тебя и пощадила, в ответ одарила чародейной водой. Та дала тебе ореол невидимости.
— Ох, ты!
Никогда бы не поверил, если не б пережил сам.
— В тех проклятых лесах происходит много того, от чего людям приходит лютая смерть. Когда пришел чёрный дождь, ты ведь не стал ехать по дороге дальше, а встал под огромным деревом. Почему ты так сделал?
— Не знаю, — пришел черед мне пожимать плечами. — Показалось, что так будет правильно.
— И опять тебя не подвело чутье. Вот эта твоя особенность, а вовсе не чародейство и привело тебя к Священному древу. Ель ведь была и исполинской?
Я вспомнил то гигантское дерево и кивнул:
— Человек пять не хватит, чтобы обхватить его ствол.
Глаза Наины буквально плеснули огнем:
— Это Царица древ! Такие дерева — мечта всех егерей, а ты просто прятался под ней от дождя!
— Ну, извини.
Как мне нравится её смех, в такие моменты она становится женственней и желанней. Наина перехватила мой плотоядный взгляд и отвела глаза.
«А ведь она, по сути, кокетка!»
— Ты чистый ребенок. Тебе точно понравится у егерей. Бесшабашные дети удачи. Но ты свою нашел.
— Так, подожди, егеря что, рубят таких исполинов ради прибыли?
— Нет, конечно! Цариц нельзя трогать, даже веточку сломать. Иначе удача отвернется от тебя навсегда. Ты ничего оттуда не брал?
Я покачал головой.
— Дождался окончания дождя и дальше поехал. Ночевал в логове оборотней.
— Ну, дальше мне все понятно. Удача стала твоей спутницей, она и вела тебя к городу, — Наина задумалась. — Ты в этой одежде ехал?
Я глянул на яркую ветровку:
— Нет, штормовка в машине лежит.
— Пойдем, покажешь.
Я не стал перечить женщине и начал собираться.
Сначала мы шли молча, а затем я решился на вопрос:
