— Гилберт никогда их не любил, — тихо сказала Кристина. — Рейчел и Тесс. Ведь они девочки.
Джерард сжал ее плечи и привлек к себе. Уткнувшись головой ему в плечо, Кристина стояла так некоторое время. Ее глаза были закрыты.
— У меня не так уж много опыта общения с детьми, — произнес Джерард. — Я не слишком быстро нахожу с ними общий язык. Но к твоим дочкам я привязался. Ты потрудилась на славу, Кристина.
Кристина отстранилась и двинулась в путь. Вскоре деревья закончились, и граф с графиней смогли идти рядом. Они не разговаривали, но когда Джерард взял Кристину за локоть, она не вырвалась.
Еще совсем недавно он сжимал в объятиях ее обнаженное тело. Он овладел ею дважды. Ничего более безумного и вообразить нельзя. Одурманенные страстью, они не ведали, что творят, а потом Джерард сразу же сказал, что теперь между ними все кончено. Они молча лежали рядом, не дотрагиваясь друг до друга и не пытаясь заснуть, Джерард вновь повернулся к Кристине, которая тут же потянулась к нему. И они вновь вознеслись на вершину наслаждения, словно действительно любили друг друга.
Он познал ее досконально в библейском смысле слова, но теперь неожиданно понял, что за эти несколько часов узнал ее как человека гораздо лучше, чем за полторы недели пребывания в Торнвуде. Джерард действительно увидел перед собой личность, а не девочку, которую когда-то любил. Короткое упоминание об умерших сыновьях заставило Джерарда понять, что Кристина, как и он сам, тоже жила непростой жизнью эти последние десять лет. Она много выстрадала, и не только смерть двоих детей. Джерард уже догадался, что ее брак с Гилбертом оказался не слишком счастливым. И все же прожитые с ним годы не лишили ее гордости. Маргарет и тетушка Ханна любили Кристину и считались с ее мнением. Слуги ее уважали. А еще она оказалась доброй и любящей матерью.
— Я так полагаю, ты собрался жениться на мисс Кэмпбелл? — спросила Кристина, внезапно прервав молчание. — Удачный выбор, если ты собираешься вернуться в Канаду. Думаю, мисс Гейнор будет не так просто уговорить покинуть Англию.
И тут Джерард вдруг понял то, о чем Кристина, должно быть, еще не успела подумать.
— Я не смогу уехать раньше весны, — сказал он. — Хотя мне, наверное, придется вернуться в Лондон на следующей неделе. Прежде чем я покину Англию, ты уже будешь знать, беременна ты или нет. Если окажется, что ты забеременела, я женюсь на тебе, Кристина.
Даже в темноте Джерард сумел разглядеть, как ошеломили Кристину его слова. Она резко повернулась к нему, набрала в грудь воздуха, словно хотела что-то сказать, но промолчала. Графиня поскользнулась, и Джерард подхватил ее под руку. Между тем они уже подходили к дому.
— Я пока не буду делать никому предложение, — сказал Джерард. — А ты не станешь поощрять ухаживаний Латрелла или Джорди Стюарта. Возможно, что еще не все между нами кончено, и, может статься, сегодняшний вечер — это только начало.
Кристина покачала головой, но по-прежнему не произнесла ни слова.
— Кажется, будто мы отсутствовали целый месяц, — произнес Джерард, когда они подошли к дому с черного хода. — На самом же деле прошло всего около двух часов. Надеюсь, мы не опоздали к ужину.
Он поддержал дверь, и Кристина прошла мимо него, не сказав ни слова.
Глядя на поспешно поднимающуюся по лестнице женщину, Джерард подумал о том, какую шутку сыграет с ним судьба, если он действительно наградил Кристину ребенком. И произошло это в хижине Пинки, где он провел столько счастливых часов, да еще под Рождество, когда все мысли только о детях, любви и самых сокровенных мечтах.
Дженнет сказала, что от ненависти до любви один шаг. Но Джерард не испытывал по отношению к Кристине ни того ни другого. Он чувствовал лишь непреодолимую тягу к ней, необходимость получше узнать ее, мысли о ней не давали ему покоя на протяжении десяти лет: какими были для нее эти годы; почему она сделала для него невозможным брак с другой женщиной; почему он боялся и в то же время надеялся, что его семя прорастет в ее лоне и соединит их с Кристиной навечно…
Нет, думал, Джерард, поднимаясь по лестнице в свои покои, он не сможет поверить, что между ними действительно все кончено.
Сочельник. На этот раз это будет самый восхитительный сочельник в ее жизни. Отодвинув в сторону тяжелую портьеру, Кристина поставила колено на низкий подоконник и посмотрела на белоснежную картину, открывшуюся ее взору. Снег, укутавший окрестности пушистым покрывалом, уже начинал радостно искриться в свете наступающего дня.
Кристина ощутила легкую дрожь. Камин уже затопили, но он еще не успел хорошенько прогреть комнату. Впрочем, дрожала она не столько от холода, сколько от предвкушения праздника. На этот раз он ворвется в дом водоворотом смеха и веселья, а не проскользнет украдкой в дверь, как это бывало большую часть ее жизни. Дрожь отчасти вызывали воспоминания, которые Кристина могла бы прогнать прочь, как странный сон, если бы не ощутимое покалывание на нежной коже груди и еле заметная приятная боль в том месте, где тело Джерарда соединялось с ее телом. А может, виной всему нерешительность — ведь деньги, выданные ей мистером Монком по указанию Джерарда, все еще лежали в целости и сохранности в потайном ящичке ее секретера. Кристина даже не написала ответа на письмо отца.
Сегодня утром ее обуревала неистовая смесь разнообразных чувств и эмоций, но превыше всего — назойливая мысль, не дававшая спать всю ночь и посетившая ее сразу же после пробуждения. Мысль о том, что, возможно, сейчас, в это самое мгновение в ее чреве зарождается новая жизнь — его ребенок. Который станет неотъемлемой ее частью на протяжении девяти месяцев и свяжет ее с Джерардом нерушимыми узами на всю оставшуюся жизнь.
Он сказал, что, возможно, прошлой ночью ничего не закончилось, а все только начинается. Кристина прижалась лбом к оконному стеклу.
Однако звук распахиваемой двери прервал ход ее мыслей и не дал полюбоваться открывавшейся из окна картиной. Кто-то вошел в ее спальню без предварительного стука. Обернувшись, Кристина увидела Рейчел. На дочери была лишь длинная фланелевая сорочка. Туфли на ее ногах отсутствовали, а длинные темные волосы рассыпались по плечам. Глаза же ее горели такой неприкрытой радостью и возбуждением, что Кристина почувствовала, как сжалось и затрепетало в груди ее сердце. Она не видела у Рейчел подобного выражения лица с тех самых пор, как… О, как давно это было!
— Мама, посмотри! — воскликнула девочка, подбегая к окну. — Ты это видела?
— Снег? — Кристина улыбнулась и взяла с кровати одеяло, чтобы укутать дочку. Она поставила Рейчел на подоконник, словно та снова стала малышкой, и теперь поддерживала ее под руки, предварительно накинув ей на плечи одеяло. — Приходилось ли тебе видеть что-то более чудесное?
— Нет, — ответила Рейчел, и в ее голосе послышалась мука.
Солнце только-только начало вставать из-за горизонта. Небо по-прежнему затягивали облака, но они уже спешили прочь. Снегопад прекратился.
— Видишь, как снег искрится на солнце? — спросила Кристина.
— Как сотни, нет, тысячи драгоценных камней, — со вздохом ответила Рейчел и прижалась к матери. Кристину переполняли чувства. Рейчел ведь уже вышла из того возраста, когда ее можно было без зазрения совести тискать и носить на руках.
— Мама, — произнесла девочка, — Пол и Мэтью сказали вчера, что родители возьмут их играть в снежки. Можно, я тоже пойду? Или это очень дурно?
Дурно! Кристина закрыла глаза и крепче прижала к себе дочь. Разве играть плохо? Разве плохо веселиться с друзьями?
— Я не буду шуметь и слишком быстро бегать, — пообещала Рейчел. — Не стану мешаться под ногами. Ну пожалуйста, мама.
Кристина проглотила подступивший к горлу комок.
— Я тоже пойду на улицу, — сказала она. — И Тесс. Впрочем, как и остальные дети и взрослые. Я собираюсь шуметь громче всех на свете. Буду смеяться, и визжать, и бегать вокруг, словно… кто?
— Словно щенок? — предположила Рейчел.
— Как целая стая самых неуправляемых щенков в мире, — ответила Кристина. — Тебе даже придется заткнуть уши, так я буду шуметь. А еще я собираюсь мешаться у всех под ногами.
— Мама, — девочка положила голову на плечо матери, — я рада, что лорд Уонстед приехал сюда и привез с собой гостей. Он мне нравится.
— В самом деле? — Кристина поцеловала гладкие темные волосы дочки.
— Он не хмурится и не говорит «нет», — ответила Рейчел. — Он танцует, катается на коньках и улыбается. Он не злой человек, ведь правда?
— Нет, он не злой, дорогая, — ответила Кристина.
— Я рада. — Рейчел вздохнула. — Потому что он мне нравится. И я надеюсь, что он останется здесь навсегда.
