— Это не плохо, — произнес он. — И не грешно. Это сделает Рождество счастливее для всех. Тебе интересно, что это?
Девочка медленно кивнула.
— Да, милорд, — ответила она.
А потом за Рейчел пришла мать. Гости как раз стряхивали в холле снег с плащей и мантилий, топали ногами, растирали озябшие руки и громко заявляли друг другу о том, что только теперь поняли, как сильно замерзли.
— Идем, — сказала Кристина, протягивая дочери руку. — Нужно как можно быстрее привести себя в порядок.
С минуту она держала одну руку Рейчел, в то время как граф сжимал другую. Их глаза встретились. Граф разжал пальцы, и Кристина отвернулась, уводя дочь.
Высокая, стройная, не растерявшая изящества даже после возни в снегу. А еще невероятно грациозная и красивая, несмотря на мрачное серое одеяние. И возможно — только возможно, — носящая под своим сердцем его ребенка.
— Вдова становится все привлекательнее и живее с каждым днем, — раздался за спиной Джерарда голос, и тот сразу же узнал скучающий и самодовольный тон Латрелла. — Плод созрел для того, чтобы его сорвали. Что скажешь, Джерард?
Первым побуждением графа было развернуться и ударить друга по лицу. Но он лишь недоуменно вскинул брови.
— Ты же сам провозгласил себя знатоком в этой области, Гарри, — сказал он. — Неужели тебе действительно интересно мое мнение?
— Это был риторический вопрос, — со смехом произнес виконт. — Мы действительно обречены пить шоколад, Джерард, в качестве единственного согревающего напитка?
— Ни в коем случае, — возразил хозяин дома, направляясь к лестнице. — Идем со мной.
Вечером в деревенской церкви должна была состояться рождественская месса. Кристина узнала, что большинство гостей собирается на ней присутствовать, несмотря на снегопад и отсутствие в сарае достаточного количества саней. По снегу пришлось бы идти около мили, но садовники и несколько грумов попытались расчистить заносы с дороги, хотя большинству гостей перспектива прогулки по снегу в сочельник казалась невероятно привлекательной.
В промежутке между поздним ужином и мессой ожидали прихода колядовщиков — так происходило каждый год. Только теперь граф приказал затопить большие камины в холле. Конечно, они не дадут достаточно тепла, но все же прогонят холод и сделают холл более гостеприимным. Кроме того, в холле поставили большую чашу с пуншем и подносы со сладкими пирожками и большим рождественским пирогом. Обычно колядующим подавали лишь лимонад. А в прошлое Рождество в Торнвуд и вовсе никто не заглядывал, ведь графиня пребывала в трауре.
Вечер обещал быть суматошным. А гости очень устали после утреннего сражения. После обеда большинство из них предпочло удалиться в свои комнаты на отдых, но прежде граф Уонстед собрал всех в гостиной.
— Завтра Рождество, — сказал он. — Я полагаю, что утром каждый из вас займется своими делами. Я же буду поздравлять слуг. После обеда, с вашего согласия и если позволит погода, мы отправимся кататься на коньках. Слуги вновь разведут на берегу костер. — Дождавшись, пока уляжется волнение, граф продолжал: — Но вот что предпринять вечером? Ведь мы собирались устроить бал только после Рождества.
— Завтра вечером мы могли бы потанцевать в гостиной, кузен Джерард, — с готовностью предложила Маргарет.
— У меня другое предложение. — Граф улыбнулся. — Всем нам предстоит трудная задача.
Гости дружно застонали.
— Мы устроим в танцевальном зале рождественский концерт, — объявил Джерард. — Леди Ханна составит программу. Она уже согласилась мне помочь. Она проследит за тем, чтобы номера были разнообразными. Вряд ли кому-нибудь понравится слушать одну и ту же рождественскую песню в разном исполнении.
— Так давайте соберем хор, который споет одну коротенькую песню, а потом устроим танцы. Как ты на это смотришь, Джерард? — предложил Ральф Милчип.
— Нет-нет. — Граф поднял руки, успокаивая развеселившихся гостей. — Мы подойдем к этому делу со всей основательностью и порадуем друг друга.
— Чудесная идея, милорд, — произнесла Сюзан Гейнор. — Мы сыграем на фортепьяно дуэтом, правда, Лиззи?
— Но есть одно условие, — добавил его сиятельство. — Участие в концерте примут все без исключения. Если кому-то потребуется для репетиции танцевальный зал или гостиная, обращайтесь к леди Ханне, она составит расписание. А теперь прошу прощения, нам с леди Рейчел необходимо кое-что обсудить.
— Но ведь на подготовку остается всего двадцать четыре часа, Джерард, — взмолилась Дженнет.
— Уйма времени, — непреклонно заметил граф, беря под руку Рейчел.
Кристина смотрела на него с удивлением и некоторой тревогой. Она поднялась было со своего места, но граф остановил ее.
— Не извольте беспокоиться, миледи, — сказал он. — Это дело касается лишь Рейчел, Маргарет, тети Ханны и меня.
Кристина хотела запротестовать, но Рейчел серьезно произнесла:
— Это секрет, мама.
Она обладала чудесным голосом — тетя Ханна и Маргарет знали это. Возможно, они хотели, чтобы Рейчел спела на концерте. Значит, дети тоже примут участие? Кристина не станет возражать против того, чтобы у дочери появился секрет, хотя еще несколько дней назад непременно высказала бы недовольство. Ведь нет ничего плохого в том, если Рейчел действительно споет, особенно если тетя Ханна одобрит это.
Надежду на спокойный отдых после обеда пришлось оставить. Все без исключения отчаянно пытались отыскать в себе талант, которым можно было бы блеснуть на концерте, а потом начинали жаловаться, что напрочь лишены какого-то ни было таланта. Леди Ханна спокойно расхаживала меж гостями, занося в свой список предполагаемые номера, назначая время репетиции и даже давая советы. У мистера Кэмпбелла хороший голос, но он робеет петь соло? Так почему бы ему не спеть дуэтом с какой-нибудь леди, которая тоже не решается петь единолично? Может быть, мисс Милчип подойдет? Теперь обитателям Торнвуда запрещалось заходить в танцевальный зал или гостиную. Исключение составляли лишь те, кому в данный момент предстояло репетировать.
Кристина решила, что дети разыграют сценку, рассказывающую о рождении Христа. Но их было всего шестеро, а действующих лиц много — Мария и Иосиф, хозяин постоялого двора и его жена, пастухи, короли и ангелы. Лора Кеннадайн успокоила графиню, сообщив той, что многие из гостей, не обнаружившие в себе никакого таланта — по крайней мере так они говорили, — будут рады сыграть в этой пьесе. Она оказалась права. Лорд и леди Ланган с радостью согласились на роль хозяина постоялого двора и его жены. Они пообещали, что будут весьма убедительно изображать ссору — она будет бить его по ушам, а он, в свою очередь, сыпать угрозами. И уж конечно, они с неохотой согласятся предоставить свой хлев святому семейству.
На роли пастухов Кристина наметила виконта Латрелла и братьев Милчип. Мужчин подобное предложение поначалу застало врасплох. Немного поразмыслив и согласившись с предложением графини, они удалились в сторону зимнего сада, чтобы проникнуться атмосферой пьесы и повторить придуманные ими же самими смешные реплики, которые не стыдно будет произнести даже перед леди и детьми.
Лора согласилась петь за кулисами, в то время как ее дочь Элис будет стоять на сцене и изображать ангела. Рейчел и Полу Лангану достались роли Марии и Иосифа. Тесс, Мэтью и маленького Джонатана — если, конечно, малыш не станет уходить со сцены и сосать палец посреди представления — решено было сделать волхвами. Однако Лора сказала, что даже если Джонатан и уйдет со сцены, представления это не испортит. Ведь в Библии не говорится, что волхвов было именно трое, а вот шкатулка с миррой непременно должна оказаться в яслях.
Репетиции продолжались даже в то время, которое изначально гости отвели для отдыха. Кристина вынуждена была признать, что, несмотря на ворчание и притворное недовольство, все отдались подготовке к концерту с должным рвением и радостью.
Уложив младших детей спать после обеда, она спустилась в зимний сад посмотреть, как идут дела у «пастухов». При виде репетирующих ее разобрал смех. Джереми Милчип то и дело клевал носом и начинал похрапывать, а когда его будили, никак не мог взять в толк, чего от него хотят. Его суеверный брат громко восклицал, что божественные ангелы на самом деле инопланетные существа, прибывшие на землю, чтобы забрать его с собой на Луну, а виконт Латрелл просто глупо хихикал и начинал рассеянно оглядываться по сторонам всякий раз, когда к нему обращались.
Но детям действо все равно понравится — Кристина в этом не сомневалась. Хотя Гилберт непременно перевернулся бы в гробу, узнав, во что его домочадцы превратили рождественскую историю.
— Когда вы наконец спуститесь в Вифлеем, — напомнила Кристина «пастухам», — вам должна открыться истина, которая вас преобразит.
— Мы собираемся поработать над этим после чая, мадам, — пояснил Джереми и шумно зевнул. — Если, конечно, не засну, то непременно появлюсь в Вифлееме.
