Я улыбнулся.
— Думаю, что это нормально. Но я не буду делать ничего такого, чего ты не захочешь, хорошо?
— Хорошо, — прошептала она, притягивая меня для еще одного поцелуя.
Ее рука неуверенно скользнула между нашими телами, и я отстранился, чтобы позволить ей исследовать, судорожно выдохнул в попытке контролировать собственное дыхание. Ее пальцы коснулись головки моей эрекции, и я ахнул, выражение ее лица было напряженным и благоговейным.
— На ощупь как бархат, — сказала она, и я улыбнулся, прежде чем снова поцеловать ее.
— Обхвати меня своими пальцами. Держи меня в своих руках, — умолял я ее.
Она сделала, как я велел, и я застонал. Это было похоже на рай. Она водила пальцами вверх и вниз по моему стволу, пока я не подумал, что взорвусь в ее руке. Мое колено было между ее ног, и она прижалась к моему бедру, тихо постанывая.
— Ты уверена, что хочешь этого, Лили?
— Да, да. Пожалуйста.
Я дрожал, и на этот раз не от таблеток. Я почти чувствовал, как погружаюсь в ее теплый, гостеприимный жар, и точно знал, как она будет чувствоваться. Я кивнул, наклоняясь и проверяя прикроватный столик в поисках презерватива, который, как я надеялся, был там. Так оно и было. Старый добрый Брэндон. Я разорвал его, и Лили смотрела на меня широко раскрытыми глазами, пока я надевал его. Я наклонился и снова поцеловал ее, опуская руку между ее ног и размазывая пальцем ее блестящую влагу по набухшему бутону, что заставило ее вскрикнуть.
— О Боже, о Боже, — выдохнула она, приподнимаясь.
Наклоняясь, я взял один сосок в рот, а пальцем стал прикасаться и играть между ее ног. Через минуту она начала вращать бедрами и стонать, а затем кончила с задыхающимся криком и долгой дрожью.
Такая отзывчивая. Дух захватывает.
Ее глаза распахнулись, и она несколько раз моргнула, как будто не была уверена, что именно произошло. Я не смог удержаться от улыбки, когда снова поцеловал ее.
Наблюдение за тем, как она извивается от удовольствия, практически уничтожило меня. Я положил одну руку ей под колено и поднял ее ногу, открывая ее для себя.
— Направь меня, — сказал я. — Я не буду входить глубже, пока ты мне не скажешь.
Она подняла голову, обхватила меня пальцами и направила к своей киске. Затем она легла на спину и посмотрела мне в глаза, в том время как я ввел внутрь только головку члена, шипя от плотного прижатия ее тела.
— Господи, Лили. Ты чувствуешься так хорошо.
— Еще, — сказала она, и дрожь пробежала по моей спине, когда я толкнулся еще немного.
— Так нормально?
У меня перехватило дыхание. Мне так сильно хотелось вонзиться в нее, что я был в отчаянии. Она кивнула, но выражение ее лица стало страдальческим.
— Еще, — сказала она, но в ее голосе была нотка нерешительности. Когда я не пошевелился, она повторила это слово с большей силой. — Еще.
Я глубоко вздохнул, на секунду опустив лицо к изгибу ее шеи, а затем одним быстрым движением полностью вошел в нее, рыча от сильного, захватывающего удовольствия, точки света вспыхивали перед моими глазами.
Тело Лили напряглось, и когда я поднял голову, она закусила губу, а в ее глазах стояли слезы.
— Это самое худшее, — сказал я. — Я обещаю. Сейчас я все исправлю, хорошо? Ты доверяешь мне?
Ее глаза встретились с моими, и я почувствовал глубину момента. Это было нечто большее, чем физическое ощущение. Мне показалось, что наши сердца тоже соединились. Я никогда не испытывал этого раньше. Никогда.
— Да, — прошептала она, очень нежно касаясь моего лица. — Да, Бойскаут, я доверяю тебе.
Мое сердце сжалось, когда я почувствовал, как ее тело расслабилось. Я понимал, какой дар она мне преподносила — не только свое тело, но и ее открытое доверие, ее готовность быть такой уязвимой. Хотя инстинкт подсказывал мне толкаться и врезаться, я двигался медленно, осторожно, позволяя ее телу привыкнуть к моему.
— Лучше? — спросил я. — Так хорошо?
Она кивнула.
— Да, лучше. Приятное ощущение.
И я начал двигаться, входя и выходя, ее тело так плотно обхватывало меня, что я думал, что умру от удовольствия.
— Я люблю тебя, — говорил я между толчками. — Я люблю тебя.
И я действительно любил. Никогда никого не любил так, как любил Лили, и знаю, что никогда не полюблю.
— Я тоже люблю тебя, — прошептала она мне в ухо. Я почувствовал влагу ее слез на своей щеке и задался вопросом, почему она плачет, надеясь, что это из-за интенсивности момента. — Я люблю тебя, Бойскаут.
Вонзаясь в нее еще раз, мой живот напрягся, и я прижался к ней, пока мое тело содрогалось в освобождении, удовольствие распространилось от моего члена вниз по бедрам и до самых пальцев ног.
— Я люблю тебя, — повторил я снова, вращая бедрами, чтобы продлить удовольствие, а затем замер. — Я люблю тебя.
Я зарылся лицом в ее шею, вдыхая ее сладкий аромат, пока ее руки ласково двигались по моей спине, останавливаясь то тут, то там, пока она проводила пальцем по шраму на моей лопатке, который я не мог вспомнить, как получил. Мой мозг затуманился от счастья и удовольствия. Улыбаясь и целуя ее все еще влажную челюсть, я добрался до ее губ. Она тоже улыбалась. На вкус она была одновременно соленой и сладкой.
— Полуночная Лили, — прошептал я. — Моя Полуночная Лили. Ты в порядке?
Она мило улыбнулась и кивнула. Я поцеловал ее в последний раз, прежде чем выйти из нее, и она тихо хныкнула.
