Райан
Современный одноуровневый дом был виден с вершины окрашенных в темные цвета деревянных ступенек, которые вели к террасе, опоясывающей фасад дома. Я начал спускаться, любуясь невероятным видом. С того места, где стоял, я мог видеть Золотые ворота. Солнце только начинало садиться, небо пылало красно-оранжевым огнем. Один только вид, должно быть, стоил миллион долларов. Неплохой дом для сдачи в аренду.
Подойдя к входной двери, я дважды постучал. Через мгновение я услышал шаги, а еще через несколько секунд дверь открылась, и на пороге появилась бабушка Лили.
— Здравствуйте, миссис Корселла, — сказал я. Она выглядела лишь слегка удивленной.
— Райан.
Я подождал немного.
— Лили дома?
— Нет.
Меня охватило разочарование.
— О.
Я нахмурился.
Не ожидал, что ее здесь не будет. Я пытался дозвониться ей по дороге, но она не ответила, но было время обеда, и я подумал, что она, возможно, занята трапезой. Или, может быть, она была здесь, а ее бабушка лгала мне.
— Вы не знаете, где я могу ее найти?
— Райан, пожалуйста, заходи. — Я колебался. Вряд ли я хотел прямо сейчас выслушивать лекцию о том, почему нам с Лили не следует быть вместе. Я взял второй выходной и провел его, делая то, о чем просила меня Лили: думая о нас. Вздохнув, я переступил порог двери, которую она держала открытой. И последовал за ней в официальную гостиную слева, прямо от небольшого парадного входа.
Она села в белое кресло с высокой спинкой, а я сел на диван. И ждал, когда она заговорит первой.
— Лили сказала мне сегодня утром, что она доверила тебе свое... прошлое. Свою ситуацию.
Ее ситуация.
— Да, Лили рассказала мне о своей жизни, о своей болезни, — сказал я. — И я принимаю все, что касается ее.
Ее бабушка несколько мгновений смотрела на меня оценивающим, но не холодным взглядом.
— Ты принимаешь ее. — Она снова на мгновение замолчала. — Ты вообще понимаешь, что это значит? Понимаешь, каково это — любить кого-то вроде Лили?
«Кого-то вроде Лили».
Кого-то похожего на меня.
— Да, это лучшее, что когда-либо случалось со мной, — сказал я, вложив в свои слова убежденность, которую чувствовал сердцем.
— Ты так думаешь сейчас, Райан. Ты так думаешь сейчас, потому что у Лили все хорошо, она здесь с тобой во всех смыслах. Ты не чувствовал горя, не наблюдал, как она просто... исчезает прямо у тебя на глазах, не видел, как она разговаривает с людьми, которых там нет, потому что живет в своем собственном мире.
— Да, Вы правы, я этого не видел. Но готов принять такую возможность, даже вероятность. Я готов принять это, потому что полностью отпустить ее настолько немыслимо, что для меня нет другого выбора. Я выбираю ее добровольно, каждую ее частичку, даже темную.
Так же, как она приняла меня, даже темноту.
Лицо ее бабушки, казалось, смягчилось.
— Ты влюблен в нее.
— Да.
Да.
Она вздохнула.
— Что ж, полагаю, это начало.
— Мне нравится думать, что это действительно хорошее начало.
— И ты будешь заботиться о ней?
— Всем сердцем и душой.
На губах ее бабушки появился проблеск улыбки.
— Она тоже в тебя влюблена. И совершенно ясно дала мне это понять сегодня утром. Она также ясно дала это понять год назад, хотя, на мой взгляд, были более серьезные приоритеты. — Она на мгновение опустила взгляд на свои руки. — Мы поговорили... — ее слова затихли, но я промолчал. Казалось, она все еще о чем-то размышляла. Когда ее глаза встретились с моими, они были полны печали. — Лили — единственная семья, которая у меня осталась, Райан. И у нее нет никого, кроме меня.
Было очевидно, что она очень любила свою внучку. Я не хотел, чтобы она думала, что со мной в жизни Лили она будет отодвинута на второй план. Она этого не заслуживала. Она тоже не заслуживала одиночества.
— Не было, — сказал я. — Теперь у нее есть и я. У вас обеих.
Она медленно кивнула, ее глаза смягчились.
