Я шлепаю его по животу, костяшки пальцев ударяются о твердость его пресса.
Его бровь изгибается, как будто я сошла с ума.
— Какого хрена.
Я стряхиваю руку.
— Прекрати это делать.
— Я просто стою здесь.
Это будет долгое путешествие.
— Не стой так.
— Например, как? Серьезно, как, блядь, я должен стоять? — он вскидывает руки вверх.
— Я не знаю, — восклицаю я, оглядываясь на девушек. — Не облокачивайся на вещи. Это выглядит сексуально.
— Я даже не собираюсь спрашивать, как это возможно. Кроме того, тебе все кажется сексуальным, — напоминает он мне.
— Они могут выглядеть как мои ровесники, но всем им по шестнадцать.
Он оглядывается на девушек, которые все еще оценивающе смотрят на него издалека.
— Да что ты говоришь. И дай угадаю, ты думаешь, что я собираюсь переспать с одной из них. Я — это не ты, Лили.
Ладно, это жалит.
— Большинство парней пошли бы на это, — защищаюсь я. — Они милые девушки, а мужчины обычно думают своим нижним мозгом. Я просто говорю об этом твоему члену на случай, если у него другие планы.
— Оставь мой член в покое, — огрызается он. — И пока ты этим занимаешься, оставь свое сексистское отношение на берегу.
Может быть, я действительно обобщила все мужское население как возбужденное, но я немного нервничаю. В последний раз, когда я была на судне, я чуть не разрушила свою дружбу с Ло, а потом у меня сложились настоящие отношения.
Я думаю, что яхты — мои враги. Они сводят меня с ума.
Я открываю рот, собираясь сказать ему об этом, но Райк обрывает меня:
— Соберись, Кэллоуэй.
Он прав. Я делаю глубокий вдох и готовлюсь к худшему. Я могу это сделать. Это всего лишь неделя.
Я внутренне смеюсь. Да. Конечно.
Пока главный стюард устраивает девушкам краткую экскурсию по яхте, мы с Райком находим зону отдыха с тенистым навесом. Я сажусь на диван, пока официант приносит нам свежий апельсиновый сок. В рамках маршрута моя мать велела официантам не брать с собой на борт алкоголь. Меньше всего ей хотелось бы, чтобы одна из девушек свалилась через перила и утонула в пьяном угаре.
— Почему ты не рассказал мне о Ло? — наконец спрашиваю я. — Вы с ним общались. Он сказал, что ты действительно видел его, — скрытая правда не причиняет такой боли, как я думала. Райк стабилен. Он нужен Ло. Я могу это понять.
Райк закидывает ноги на кофейный столик, а я поджимаю под себя ноги на уличном диване, держа подушку на коленях.
— Я не хотел тебе говорить, потому что ты начала бы приставать ко мне с расспросами, как это делает Ло. Весь смысл разделения в том, чтобы вы могли сосредоточиться на себе. Если вы постоянно будете беспокоится друг о друге, то этого не произойдет.
Все это время я думала, что Райк прав на сто процентов. Но доктор Бэннинг сказала, что решение для меня — это не воздержание от секса, а скорее сосредоточенность на близости. А близость с моим партнером на самом деле требует моего партнера. По затянувшемуся расстоянию я могу сказать, что она боится, что я вернусь к порно, мастурбации или, что еще хуже, к другим мужчинам, чтобы заполнить пустоту. Этого не произойдёт. Она сказала, что у меня есть сила воли, и я пытаюсь проявить ее в полной мере, пока его нет. И если он не захочет возвращаться ко мне, что ж... Я также стараюсь не думать об этом.
Я размешиваю вишню в своем соке.
— Ты мне не доверяешь, да? Вот почему ты здесь.
Райк вытягивает руки на спинке дивана, его мышцы напрягаются сильнее, чем раньше. Выглядит, будто он владелец этой проклятой яхты. Как мне обрести такую уверенность? Хотела бы я, чтобы это передалось и мне. Но если подумать... Может быть, и нет. Это означало бы, что мне пришлось бы физически приблизиться к нему.
— Честно говоря, я беспокоюсь о тебе. Я надеюсь, что если у тебя случится какая-нибудь паническая атака, я буду здесь.
— Потому что ты обещал Ло присмотреть за мной, пока его не будет, — киваю я. — Извини, если я мешаю тебе провести зимние каникулы получше. И вообще, что ты собирался делать?
— Я получил приглашение покататься на сноуборде в Аспене с друзьями, но я уже отказался от него, прежде чем Роуз позвонила мне.
Я хмурюсь.
— Почему?
— Я планировал заняться скалолазанием, а мои друзья не лазают, так что... — он пожимает плечами, как будто в этом нет ничего особенного.
Я все еще застряла на теме «скалолазания».
— Ты скалолаз?
— С шести лет. Мне нравилось в нем все, и я часами проводил время в закрытых тренажерных залах для скалолазания. Помню, я умолял маму отпустить меня перед школой, и провёл там весь день, а как только прозвенел звонок об окончании занятий я пошёл домой. Моя мать ненавидит это, поэтому она отправила меня заниматься легкой атлетикой, чтобы посмотреть, остановлюсь ли я, но я этого не сделал. Вместо этого я нашел две вещи, которые люблю, вместо одной. Она была в восторге, когда я сказал ей, что на этой неделе изменил свои планы.
