Моя голова разрывалась от догадок, которые не собирались в пазл.
— Я должна была рассказать еще тогда, когда ты нашла ту газетную статью и письмо. Но я была расстроена и сбита с толку и… Мне жаль, Элли. Я не хотела лгать тебе. Я не знала, как объяснить.
— Что объяснить, бабушка?
Я слышала ее частое дыхание. Наконец, она сказала:
— То, что случилось между твоей матерью и Стефано МакКортом.
Июнь — особенный месяц для Пегги, это месяц рождения Кристофера. Каждый год 16 числа она вспоминала, как дала жизнь сыну на жесткой больничной кровати, испуганная и одинокая.
Она никогда не отмечала этот день, с годами научившись скрывать свои чувства. И только один раз взяла выходной на работе и поехала в Найтингейл-Хаус, чтобы постоять возле здания, разрешая памяти воскресить события того дня. Через несколько лет после рождения Кристофера, Дом был закрыт. В 1970 годы на короткое время он превратился в детский дом. А после его выкупил бизнесмен, чтобы переделать в элитные апартаменты.
И она больше туда никогда не возвращалась, стараясь проводить этот день в делах и заботах. За годы она усвоила один из самых трудных уроков: что бы ты ни чувствовала, — жизнь все равно продолжается. Должна продолжаться, даже когда ты измучен, и тебе трудно дышать.
Кристоферу в этом году исполнялось двадцать. Несмотря на невероятную радость, которую подарило рождение Кристин, двадцать лет сожалений жгло Пегги изнутри. Двадцать лет любви, нежной и злой одновременно. Двадцать лет без сына, который даже не знал ее имени.
Ужасным было то, что Кристин назначила знакомство с ее новым парнем на 15 июня. За день до тайного юбилея сына. Пегги искала повод отказаться, чтобы не выходить в люди, а посидеть в тишине дома. Но Кристин все спланировала заранее. В тот день они должны были пойти с парнем в кино, но дочь попросила его приехать на десять минут раньше, чтобы познакомить с мамой. Им явно требовалось одобрение Пегги.
— Десять минут ты сможешь пережить, дорогая, — нежно сказал ей Джеральд тем утром, убавляя голос ведущего Терри Вогана на «ББС. Радио 2». — Считай это развлечением.
— Хорошо. — Кивнула она.
— Как ты думаешь, Кристин специально решила привести этого парня домой, когда я на работе? — усмехнулся муж.
— Возможно, — сказала Пегги. — Однажды она чуть было не привела его сюда перед вечеринкой в «Аллертон Пипл Холл», но передумала. Наверное, не хотела, чтобы ты критиковал беднягу.
— Я? Критиковать? — запротестовал Джеральд. — Да я просто добряк, и ей это известно.
— Когда речь идет о парнях твоей дочери, то нет, ты — не добряк.
— Я был добрым с Джо, — заметил мужчина, допивая чай.
— Все были добрыми с Джо, — ответила Пегги. — С ним по-другому нельзя.
— Не говори это новому парню, — засмеялся Джеральд и обнял ее.
— Ты в порядке, любовь моя? — прошептал он.
Его заботливые слова что-то надломили у нее внутри, но Пегги взяла себя в руки.
— Я в порядке.
Муж поцеловал ее в висок, взял ключи от «Форд-Сиерры» и оставил жену наедине со своими мыслями и тихим звучанием «Радио 2».
***
Пегги нравился Джо и поэтому ей нелегко было принять нового бойфренда Кристин. Но она сделала усилие. Первое впечатление было хорошим: узкое лицо с серьезными глазами, густые темные волосы, уверенное рукопожатие. Четко очерченная купидонова дуга верхней губы привлекала внимание к щели между передними зубами. Он был вежливым и улыбчивым.
— Не хотите чаю? Или… что вы предпочитаете пить в Италии?
— Обычно кофе. Иногда мои родители пьют вино.
— В твоем баре есть херес Harvey’s Bristol Cream, — рискнула предложить Кристин.
— Можно просто сок или воду. — Рассмеялся юноша и лед был сломан.
— Отлично. — Пегги пригласила их на кухню.
Молодые люди сели за стол.
— Где вы живете в Италии?
— Я родился здесь. Мои родители переехали в Сирмионе, когда я был совсем маленьким.
— Где это?
— На севере Италии, недалеко от Вероны. Моя мать родом оттуда. Я сам наполовину англичанин. Ливерпуль — родной город моего отца.
— О, да, — произнесла Пегги, поставив перед ними два стакана апельсинового сока. — Кристин говорила, что ваш отец работает в музее.
— Он — хранитель музея. Моя бабушка заболела, поэтому папа решил вернуться в Великобританию, чтобы быть ближе к ней. Спасибо за сок.
— Должно быть, это стало культурным шоком для тебя и твоей мамы?
Он поколебался, придумывая вежливый ответ.
— Мне нравится Англия, — сказал он и выразительно посмотрел на Кристин. — Есть вещи, по которым я скучаю, конечно. Например, лодочная верфь моего дяди в Портофино. Я там подрабатывал в летние каникулы. Но я подал заявление на работу в яхт-клуб Royal Mersey, так что, кто знает? А пока работаю в больнице, это не так уж и плохо.
