– Оставь его! -кричала она Пауку. – Не трогай его! Черт побери! Беверли! -подумал Бен и тоже побежал, живот его колыхался, ноги дрожали. Он смутно предполагал, что Эдди Каспбрак бежит слева от него, держа ингалятор в здоровой руке, как пистолет.
А потом Оно вознеслось над Биллом, который был безоружен! Оно накрыло Билла своей тенью, лапы повисли в воздухе. Бен схватил Беверли за плечо, но рука его соскользнула. Она обернулась к нему, глаза ее были безумны, губы искривились.
– Помогите ему! -кричала она.
– Как? -прокричал Бен в ответ.
Он ринулся навстречу Пауку, услышал его довольное мурлыканье, заглянул в бездонные, дьявольские глаза и увидел что-то позади него; что-то гораздо худшее, чем паук, что-то безумно горячее. Его решимость поколебалась.., но ведь это Беверли просила его, Бев, и он любил ее.
– Черт побери! Оставь Билла! -пронзительно закричал он. Спустя мгновение чья-то рука ударила его по плечу так сильно, что он чуть не упал. Это был Ричи. Хотя слезы бежали у него по щекам, Ричи усмехался, как сумасшедший, углы рта, казалось, сейчас достанут до мочек ушей. Слюна текла между зубов.
– Достанем ее. Соломенная Голова! -кричал Ричи. – Чудь, это Чудь!
Ее? – тупо подумал Бен. – Почему он сказал Ее?И громко спросил:
– О'кей, Но что это? Что значит Чудь?
– Если б я знал! – завопил Ричи и побежал к Биллу в тень Его. Оно присело на задние лапы. Передние сучили по воздуху над головой Билла. А Стэн Урис, вынужденный приблизиться, несмотря на то, что каждая клеточка его мозга и тела противилась этому, Стэн увидел, что Билл прямо уставился своими голубыми глазами в нечеловеческие оранжевые глаза Его, те самые глаза, откуда исходил жуткий свет. Стен остановился, понимая, что ритуал Чуди, в чем бы он ни заключался, начался.
2
Билл в Пустоте (начало)
– Кто ты и почему пришел ко Мне?
– Я Билл Денбро. Ты знаешь, кто я есть и почему пришел сюда. Ты убила моего брата и я здесь, чтобы убить Тебя. Ты выбрала не того ребенка, сука.
– Я Вечность. Я Пожирательница Миров.
– Да? Правда? Ну тогда это твоя последняя порция, сестренка.
– У тебя нет сил; вот она сила; почувствуй ее, отродье, а потом расскажи, как ты пришел убить Вечность. Ты думаешь, что ты видишь Меня? Ты видишь лишь то, что позволяет твой умишко. Хочешь увидеть Меня? Давай! Иди сюда, отребье! Иди!
– Выброшен...
(он)
Нет, не выброшен, выстрелен, выстрелен как живая пуля, как Человек-из-Пушки-на-Луну в цирке Шрайн, который приезжает в Дерри каждый май. Его схватили и перенесли через Паучью нору.
Это только мне чудится! -кричал он сам себе. – Тело мое стоит еще там, лицом к лицу с Ним. Смелее! Это только игра воображения. Смелее! Все правильно. Стоять, стоять...
(толчок)
С ревом несясь вперед по черному хлюпающему туннелю с гнилыми, осыпающимися кирпичами, которому было пятьдесят лет, сто, тысячу, миллион миллиардов, кто знает? – разрывая мертвую тишину прошлого, которое горело то пляшущими желто-зелеными огнями, то сверкающими воздушными шарами, наполненными белым ужасным мертвящим светом, то просто глухо-черными – он летел со скоростью тысяча миль в час мимо груды костей то человеческих, то нет, и скорость его была, как у снаряда с ракетоносителем. Так он проносился по бесконечному туннелю, но не прямо вверх, а с отклонением, не к свету, а к темноте, какой-то чудовищной темноте
(его кулаки)
разрывая внешнюю темноту в совершенную черноту, которая была везде, она была космосом, вселенной, и основание этой черноты было твердым, твердым, как полированный эбонит, и он катился по ней на груди, животе и бедрах, как груз по наклонной доске. Он был на балу у вечности, и вечность эта была черной.
(в ящик почтовый)
– остановись, зачем ты говоришь это? Это тебе не поможет, глупый мальчишкаговоря, что видел привидение снова!
– остановись! он стучится ко мне в ящик почтовый, говоря, что видел привидение снова!
– прекрати, прекрати, я требую, я приказываю, чтобы ты остановился!
Ну что, не нравится?
И думая: Если я смогу сказать это вслух, не заикаясь, я смогу разрушить это наваждение.
, -Это не наваждение, ты, глупый маленький мальчик, – это вечность, Моя вечность, и ты в ней потерялся, заблудился навсегда, никогда отсюда не выберешься; ты тоже уже вечный и будешь вечно блуждать в темноте.., после того, как встретишься со мной лицом к лицу...
Но было что-то еще здесь. Билл ощущал, чувствовал, как-то по-сумасшедшему обонял чье-то огромное присутствие в темноте. Силуэт. Он чувствовал не страх, а ощущение непреодолимого благоговения; это была мощь, которая помешала, преодолела силу Его, и Билл только успел подумать бессвязно: Пожалуйста, пожалуйста, кто бы Ты ни был, вспомни, что я очень маленький...
Он рванулся навстречу и увидел, что это была огромная Черепаха, ее панцирь сиял всеми цветами радуги. Древняя голова рептилии медленно покачивалась над панцирем, и Билл почувствовал смутное недоумение видом того существа, которое вызволило его. Глаза Черепахи были добрые. Билл подумал, что это, должно быть, самое древнее существо, которое можно себе представить, гораздо старше Его, которое претендовало на вечность.
– Кто ты?
– Я Черепаха, сынок. Я создала Вселенную, но, пожалуйста, не вини меня за это; у меня болел живот.
– Помоги мне, помоги, пожалуйста!
– Я не принимаю участия в этом деле.
– Мой брат...
– На своем месте в макровселенной; энергия вечна, даже такой маленький мальчик, как ты, должен знать это.
