– Ричи, – взмолилась она.
Ричи перестал придуриваться.
– Мне он тоже нравится, – сказал он. – Мы вместе строили запруду в Барренсе несколько дней назад и ..
– Вы были там? Вы с Беном там развлекались?
– Конечно. Там нас была целая компания. Там здорово холодно.
Ричи снова взглянул на часы.
– Мне действительно нужно покинуть сцену. Бен будет ждать.
– О'кей.
Он помолчал и сказал:
– Если тебе нечего делать, пошли со мной.
– Я же говорила тебе. У меня нет денег.
– Я заплачу за тебя. У меня есть пара долларов.
Она бросила остаток мороженого в ближайшую урну. Ее прекрасные серо-голубые глаза встретились с его глазами. Они оба смутились. Она сделала вид, что поправляет волосы и спросила:
– О, так это приглашение на свидание?
Ричи как-то неестественно засуетился. Он даже почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо. Он пригласил ее в кино как обычно, он точно так же пригласил бы Бена. Хотя какая-то разница все же была. Он вдруг почувствовал, что все это как-то связано с судьбой. Он оторвался от приятного зрелища, опустил глаза, заметив, что юбка на девушке сморщилась, когда она потянулась к урне, чтобы выбросить остаток мороженого, стали видны ее колени. Тогда он поднял глаза, но и тут его подстерегала опасность – он уперся взглядом в выпуклости ее груди.
Тогда Ричи поступил так, как он всегда поступал, когда смущался, – стал нести околесицу.
– Да, свидание, – пропищал он, опускаясь перед ней на колени и сложив руки. – Пожалуйста, приходи! Приходи, пожалуйста. Если ты не придешь, я повешусь. Понимаешь?
– О, Ричи, ты такой сумасброд, – сказала она, посмеиваясь, но Ричи показалось, что ее щеки слегка порозовели. Это сделало ее еще привлекательнее. – Поднимись, а то меня заберут в полицию.
Он поднялся и снова сел рядом с ней. Равновесие вернулось к нему. «Дурачество всегда помогает, когда попадаешь в странные ситуации», подумал он.
– Ну так придешь?
– Конечно. Большое спасибо, – сказала она. – Знаешь, это мое первое свидание. Я запишу это в своем дневнике сегодня вечером. – Она сложила руки на груди, быстро подняла глаза и засмеялась.
– Не надо это так называть, – сказал Ричи.
Она вздохнула:
– В тебе совсем нет романтики.
– К черту ее!
Он остался доволен собой. Весь мир вокруг вдруг показался ему ясным и добрым. Он все время ловил себя на том, что бросал на нее взгляды. А она разглядывала витрины магазинов – платья и ночные рубашки фирмы «Комел-Хоплей», полотенца и кастрюли магазина «Дискаунт Барн», а он исподтишка бросал на нее взгляды, стараясь рассмотреть ее лицо, волосы, очертания щек. Он разглядывал то место, где блузка прикрывает голые руки. Он был просто в восторге от всего этого. И почему-то, он не мог сказать почему именно, все то, что происходило в спальне Джорджа Денбро, вдруг отдалилось и стало несущественным. Пора было идти встречать Бена, но ему хотелось задержаться и посидеть рядом с ней еще хоть минутку, последить за ней, пока она разглядывает витрины. Потому что ему было очень приятно сидеть рядом с ней и смотреть на нее.
9
У входа в кинотеатр «Аладдин» и у кассы толпились дети, потом они заходили в вестибюль. Через стеклянную дверь было видно толпу детей у стойки, где продавались конфеты. Автомат, который выдавал кукурузные хлопья, работал беспрестанно, постоянно выкидывая пакеты, его заляпанная крышка двигалась то вверх, то вниз.
Ричи нигде не видел Бена. Он спросил у Беверли, не видит ли она его. Она отрицательно покачала головой.
– Может, он уже вошел?
– Он сказал, что у него совсем нет денег. А без билета его ни за что не пропустят, – Ричи показал пальцем на миссис Коул, которая была билетершей в кинотеатре «Аладдин» задолго до того времени, когда кино стало звуковым. Ее волосы, окрашенные в рыжий цвет, были такие тонкие, что сквозь них просвечивал череп. У нее были толстые oтвиcшиe губы, которые она красила фиолетовой помадой. Брови она подводила черным карандашом. Миссис Коул была демократкой. А всех детей она ненавидела в равной степени.
– Послушай, я не могу идти без него, а сеанс скоро начнется. Где же он бродит?
– А ты купи ему билет и оставь его там, где пропускают, – сказала Беверли достаточно логично. – А когда он придет...
Но в это время на углу Центральной улицы и улицы Маклина как раз показался Бен. Он старался отдышаться, его грудь вздымалась под рубашкой. Он увидел Ричи и помахал ему рукой. А потом он увидел Беверли, и рука его опустилась. Глаза округлились. Он перестал махать рукой и медленно пошел к тому месту, где они стояли около «Аладдина».
– Привет, Ричи, – сказал он и взглянул на Бев так, как будто он боялся долго смотреть на нее. – Привет, Бев!
– Привет, Бен! – сказала она, и зависла странная тишина.
А Ричи подумал, что это неспроста, и волна слабой ревности накатилась на него, потому что теперь что-то разделяло их, что – он не знал, но это что-то, неизвестное для него, существовало.
– Как поживаешь, Хейстак? – сказал он. – Думаю, что этот фильм сгонит с тебя десять фунтов веса. Знаешь, приятель, говорят, что от этого фильма даже седеют. Надо бы взять сюда с собой помощника, чтобы он помог тебе выйти, когда тебе станет плохо.
Ричи направился к кассе, а Бен тронул его за руку и сказал, поглядывая на смеющуюся Бев.
– Я был там, – сказал он. – Я поворачивал за угол и видел, как шли эти ребята.
