Пришлось пересказывать эпопею с уничтожением нежити. Впрочем, Игорь Деянович быстро утратил интерес, только порадовался, что место теперь чистое.
Следующие два дня Птицын носился по верхнему городу. Дел было масса, и все сплошь рутинные донельзя. Помочь Лихобору с Никитой легализоваться — по крайней мере, начать. Князь упырей, видно, решил перестать изображать из себя одинокого волка и теперь спрашивал совета, да и от помощи не отказывался. Пришлось соответствовать. Кроме того — Василина и Болеслав, оборотень и русалка, как раз решили, что уже достаточно разобрались в жизни верхнего мира, и решили отселиться. А может, им просто показалось, что в доме Валерки стало слишком суетно. Пришлось помогать со съёмом квартир — на всякий случай Птицын подыскал места поблизости от Ляхово, чтобы не носиться по всему городу с проверками. Хватит и одного Лихобора, который решил прочно обосноваться на автозаводе. Кроме того, нельзя было забывать и о своих делах — закупиться всем необходимым по списку от Андрея Ивановича и отдельно — для Михаила, перевести Третьяка с ребятами на тёмную сторону. Домовой был просто счастлив, а уж как радовались сами дети! Держать их взаперти в четырёх стенах становилось всё сложнее, да и просто негуманно.
Хлопоты вроде бы и достаточно радостные, но требовали полной сосредоточенности, так что Птицын ни о чём постороннем думать не мог. И вдруг, вечером второго дня выяснилось, что ничего больше делать не нужно. И даже идти на тёмную сторону и там светить своей физиономией перед публикой нужно только завтра, а пока — свободное время. Они с Алисой вдвоём, в непривычно пустом доме — даже Демьян остался на тёмной стороне, причём Птицын решительно не помнил, чем упырь своё желание мотивировал. Домовой непривычно тих — видно, умаялся от большого количества народу и теперь отдыхает. Это, в общем-то, тоже было неплохо, просто Валерка вдруг сообразил, что не помнит, когда в последний раз ел, и неплохо бы заморить червячка.
— Алиса, а поехали куда-нибудь поужинаем? — спросил Птицын.
— Поехали! — обрадовалась девушка. — Только давай наряжаться, ладно? А то мы всё работаем, работаем. Хочется развлекаться!
Валерке наряжаться не очень хотелось, он-то имел ввиду какую-нибудь пиццерию, в которой можно по-быстрому слопать вкусную пиццу и запить её вредной газировкой, но раз уж Алисе хочется — почему бы и нет?
Оказывается, ему и самому такого не хватало. Поход в ресторан понравился обоим, да так, что вечер решили продолжить в театре. Валерка тысячу лет не был в театре. Раз уж выдался такой случай, — и одеты подходяще, и торопиться никуда не нужно, — решил, что духовная пища тоже не помешает. Потом, правда, пожалел — в театре давали пьесу «Сирано де Бержерак», и Алиса, которая этой пьесы не знала, в конце представления рыдала, уткнувшись Птицыну в плечо. Да так горько, что сердце разрывалось.
— Ну вот! — вздыхал Птицын. — Как неловко получилось. Не думал, что ты так расстроишься.
— Я не расстроилась, — всхлипнула девушка. — Просто очень обидно. И эта Роксана — совершенно непроходимая дура! Неужели ничего не видела?
Дорога домой прошла в обсуждении героев пьесы, в конце концов было постановлено, что Сирано — тоже дурак, и не должен был скрывать своих чувств. Валерка вспомнил пару похожих случаев из своей юности, правда, закончились они не трагически, а, скорее, комически, так что к возвращению домой улыбка вернулась на лицо девушки.
— Всё равно было очень здорово! — сказала Алиса, когда они вышли из машины. — Валера, а вот это вино, которое ты купил, вкусное?
— Не знаю, — очень серьёзно сказал Птицын, разглядывая шампанское. — Я потому и купил, что очень, знаешь ли, захотелось узнать, каково оно на вкус. Пойдём пробовать!
— Пойдём! — подскочила от радости Алиса. — Не хочу, чтобы этот вечер заканчивался.
Вечер и не заканчивался. Валерка старался вести себя, как джентльмен и вспомнил все правила этикета, которые только запомнил. Алиса, кажется, едва сдерживала смех. Впрочем, недолго. Шампанское — коварный напиток, а Алиса и вовсе к нему непривычна, так что уже после первого бокала девушка звонко хохотала над не слишком ловкими попытками Птицына выглядеть аристократом. Валерка махнул рукой и вернулся к обычной манере поведения. После ещё одного бокала Алиса сообщила, что хочет танцевать, Птицын тоже был не прочь. Танцевали под какую-то рок-балладу, медленный танец, но Алиса всё равно ужасно раскраснелась.
— Так жарко! — сообщила девушка. — И платье хвостикам мешает!
Платье полетело на пол, и Валерка понял, что не только он строил планы по совращению невинной девы. Такого белья он девушке точно не покупал. Парень подхватил Алису на руки, поцеловал, и унёс в спальню.
— И только попробуй что-нибудь ляпнуть! — одними губами погрозил он потолку, но домовой в кои-то веки проявил настоящую тактичность и промолчал.
Долго спать не получилось — слишком Валерка был взбудоражен. Проснулся ещё до рассвета и лежал, наслаждаясь ощущением уюта и тепла. Алиса крепко спала. Уткнулась макушкой ему подмышку, а носом в грудь и щекотала тёплым дыханием. Валерка не пытался сменить позу. И так хорошо. Мысли только в голове бродили тревожные. Во-первых, Птицын чувствовал себя неловко. Нарушил ведь свои принципы. Столько себя убеждал, что Алиса слишком молодая, а он для неё — старый, и вот, пожалуйста. Мало того, что влюбился, как мальчишка, так ещё совратил невинную деву. «Хотя тут ещё непонятно, кто кого совратил», — пришла в голову мысль. Валерка вспомнил, какое бельё вчера демонстрировала девушка — такое случайно не надевают. Специально готовилась. Выбрала ведь как-то, купила… хотя тут понятно, кого нужно благодарить. Василина посоветовала — то-то Алиса тогда, в магазине, так краснела и глупо хихикала. «От такого у кого хочешь крышу снесёт… хотя не ври себе, что ты не думал об этом, когда приглашал её вчера в ресторан. Да и шампанское покупал явно не с целью расслабиться после трудного вечера!» — Птицын считал, что перекладывать «вину» за произошедшее на Алису будет как-то уж совсем не по-мужски.
«Как бы там ни было, теперь я её не отпущу, — признался себе парень. — Все эти рассуждения о том, что она ещё может сто раз передумать… не дам! И плевать, что это собственничество. Я, в конце концов, живой человек, в святые подвижники не записывался. Так что всё теперь — моя, и точка! И надо жениться, чтобы оформить это моё решение официально. Вот только как это сделать-то? Здесь — не вариант, у Алисы документов никаких нет. Так что определённо на тёмной стороне. Но для этого нужно уже со столичными разобраться, а то ничего ведь не дадут делать! Решено. Как только меня перестанут пытаться взять за жабры — свадьба. Мне так спокойнее будет».
Видимо он слишком резко пошевелился от таких беспокойных мыслей, разбудил-таки Алису. Сначала изменился ритм дыхания девушки, она сладко потянулась и вдруг замерла, широко распахнув глаза. Видимо, вспомнила вчерашний вечер и осознала, где находится.
— Доброе утро, — негромко поприветствовал Валерка. — Как спалось?
Алиса что-то невнятно пискнула, натянула до подбородка одеяло, и уставилась на Валерку перепуганными глазами.
— Только не говори, что ты жалеешь о вчерашнем, — испугался Птицын. — Имей ввиду, уже поздно!
Алиса отрицательно помотала головой и пискнула:
— Я стесняюсь.
— А, ну это ладно, — облегчённо выдохнул парень. — А прям сильно стесняешься? Просто я рассчитывал на продолжение…
Алиса на несколько секунд задумалась, чуть покраснела, видно вспоминая ночь, но потом всё-таки кивнула. Из кровати парочка выбралась только поздним утром, причём вытаскивать себя пришлось чуть ли не за шиворот. Заниматься делами не хотелось совершенно, а хотелось продолжить нежиться дома или сходить куда-нибудь вдвоём, но Валерка глянул на часы и понял, что с нежностями и отдыхом пора заканчивать, причём срочно, потому как в противном случае он рискует вообще никуда не успеть. Пришлось срочно бежать в душ.
Птицын только успел намылиться, когда кто-то проникновенным голосом протянул:
— Хозяааииин!
Отчего парень выронил мыло и чуть не навернулся.
— Хозяин, можно уже мне говорить-то?
— Тьфу на тебя! — выругался Валерка. — Напугал! Можно!
— Фух, наконец-то! Замучался молчать! Слушай, хозяин, ты это, молодец, что уже раздуплился! Хвалю тебя искренне, хозяин! Ты — молодец, а то всё как малахольный мялся… но я к чему начал-то. Ты процесс неправильно понимаешь. Вот эти прозрачные штуки — они делу очень мешают. Я уж не знаю, кто тебе их дал, но это плохой человек, он тебя обманул! Он тебе зла желает! У нас так детей вообще не будет! Ты больше такие не натягивай никуда… хотя на голову можешь, но это уж как захочешь, а так не надо тебе их. Ты пойми, я не всесильный. Я тебе никак приплод-то не обеспечу с этими штуковинами, хоть ты сотрись.
Валерка ткнулся лбом в зеркало, не зная, смеяться ему или плакать.
— Слушай, вот что ты за бестактное существо, а? Я тебе что, скотина какая-то? И вот что — хватит уже соваться в наши с Алисой отношения. Я тебе обещаю — дети будут. Как только, так сразу. Но не сейчас.
— Так ты… ты что это, специально? — кажется, домовой был искренне обескуражен. — Ты это специально, да? Ты это против меня устроил, чтобы мне радости не было⁈ Да как ты мог! Почтенного домового так обмануть! Я-то радоваться начал, что этот дебилушка наконец-то делом занялся, наконец-то сообразил, чего ему нужно-то на самом деле, а он вон что! Только поманил — и обманул…
— Слушай, суседушко, что с тобой не так, а? — перебил Птицын. — Тебе не кажется, что ты малость того, повёрнут на этой теме? Может, тебе как-то полечиться надо? Твоё желание срочно получить от меня потомство выглядит ну вот совсем не здорово! Да я себя племенным жеребцом чувствую! Нам с Алисой что, от тебя прятаться что ли? Будут тебе дети, будут! Но не сейчас! Сейчас мы заняты!
— Хозяин, ты дурак. Тебе умные духи говорят, что делать, а ты ещё и оскорбляешь! Лечиться мне! Ты ещё скажи, что я скорбен разумом! Я про разум-то получше тебя знаю. Я тебе с лешим помог? Помог. Мне награда положена, а ты вместо этого меня так подставляешь! Я-то уже всем похвастался, что у моих скоро пополнение будет!
— Стоп! — Птицын даже задохнулся от возмущения. — Кому это ты похвастался⁈
— Так это, соседям. Тут в девятиэтажке, что сразу за нашим домом есть знакомый, и в другом доме, чуть подальше, парочка.
