— Если он явится еще раз, дайте мне знать, — сказал Коул, складывая руки. На нем была черная толстовка и на сей раз я увидела пистолет за поясом под футболкой. — Я хочу убедиться, что до него дойдет.
— Надеюсь, больше он проблем не доставит, — сказала мама с не совсем искренней улыбкой. — Думаю, он просто застал нас врасплох.
Пока я слушала маму и Коула, мне не давали покоя слова репортера. Я сжала губы, вспоминая, что сказал Страйкер. И тут до меня дошло.
— Мэр, — прошептала я.
Мама повернулась ко мне.
— Что, милая?
Я моргнула, а взгляд Коула стал серьезным.
— Ничего. Просто мысли вслух.
Коул снова положил руку на шею привычным жестом и не сводил с меня глаз.
Мама переводила взгляд с меня на него. Наступила пауза.
— Я наведу порядок в комнате Матерсонов.
Я повернулась к ней.
— Я же сказала, что сама этим займусь.
— Все в порядке. — Мама уже поднималась по ступенькам. — А ты поболтай с Коулом, — она смотрела на него так, словно он изобрел лекарство от рака. — Спасибо тебе еще раз за то, что моя дочь проявила сознательность вчера и не села за руль, — я едва ли не закатила глаза, — и спасибо, что вернул мою машину.
— Без проблем, миссис Китон. — Коул улыбнулся своей фирменной однобокой улыбкой. — Я всегда готов контролировать сознательность вашей дочери.
Я не удержалась и фыркнула себе под нос. Совсем не как леди, но это было выше моих сил.
— Ты что-то сказала, детка? — спросил Коул.
Я посмотрела на него, подняв бровь.
— Ничего. — Я сделала паузу. — И не зови меня «деткой».
— Мило, — сказала мама, положив руку на перила, — это так мило.
Я с прищуром наблюдала, как она поднимается по лестнице. Мама шла медленно, и я сильно сомневалась, что дело было в ее физических возможностях, скорее, она тянула время, чтобы подслушать нас с Коулом.
Думаю, я была права.
Я дождалась, пока мама исчезла из виду, и повернулась к Коулу. Прежде чем я успела сказать хоть слово, он сократил расстояние между нами и прижал меня к стойке. Мне пришлось поднять голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Я говорил серьезно. Если этот козел снова явится — дай мне знать, — сказал Коул, понизив голос. — Я донесу до него мысль, что надо оставить вас в покое.
Я начала было говорить, что в этом нет никакой необходимости, но потом поняла, что говорила эти слова дюжину раз с момента нашей встречи. И наконец я осознала, стоя там, так близко к нему, что не хочу повторять это снова.
То, что Коул предлагал мне, было необходимо.
Я знала, что им движет жалость и какое-то странное чувство долга, но хотела проигнорировать все эти причины и просто быть рядом с ним. Тепло, нараставшее в моей груди, говорило о том, насколько я счастлива, что сейчас он был здесь.
— Спасибо, — сказала я, опустив глаза, — за то, что разобрался с маминой машиной и прогнал репортера.
— Тебе не нужно меня благодарить, — ладони Коула коснулись моих скрещенных рук, заставляя меня расслабиться и поднять глаза. Он держал меня за руки, и в моей груди все трепетало. — Я знал, что репортеры начнут тебя беспокоить.
Это было бы глупо отрицать.
— Он задел меня, Коул. Он знал… — я прочистила горло. — Он знал, что… Жених пытался убить меня, когда я сбежала.
Мышцы на челюсти Коула напряглась.
— Дерьмо.
— Откуда он знал об этом? — прошептала я. — Разве к этим записям не закрыт доступ у простых людей?
— Нет, у простых закрыт, — Коул провел ладонями от моих плеч вниз, ослабляя напряжение, — но он журналист, детка. Они общаются с копами и детективами. Им оказывают услуги. По принципу «ты мне — я тебе».
— Господи, — пробормотала я. Я знала, что на меня есть досье размером с мамонта. Мне пришлось говорить с полицией и федеральными агентами и рассказать им все. Я даже не знала, сколько было известно Коулу, но, думаю, достаточно, с учетом того, что он работал когда-то помощником шерифа, но это совсем другое. Осознание того, что кто-то совершенно незнакомый мог получить доступ ко всей информации, вызвало у меня тошноту.
Коул снова и снова гладил мои руки.
— Хотел бы я как-то это изменить.
На моих губах появилась слабая улыбка.
— Это должно было случиться. И, скорее всего, повториться. Мне стоит привыкнуть к этому.
