Два часа спустя мои щеки болят от обилия улыбок. Лани, фотограф, которого наняла моя мама, не шутит.
Она сделала уже сотни снимков, и я надеюсь, что скоро закончит.
Эверли держалась на расстоянии, несмотря на то что Лани и моя мама постоянно уговаривали нас держаться ближе друг к другу. Она разговаривала с папой, братьями и сестрой в перерывах между позированием и терпела бесконечные вопросы мамы.
Из своего бесстыдного подслушивания я узнал, что Эверли зависит от кофе как от спасательного круга, работает подолгу и увлекается декором.
Я из тех, кто плывет по течению и не обращает внимания на мелочи, но даже мне интересно, как мы смогли провернуть фиктивный брак. Мы не могли бы быть более противоположными, даже если бы попытались.
У меня нет кофеварки, я предпочитаю протеиновые коктейли и смузи. Утром обычно прихожу в офис последним. И, скажем так, декор в моей лондонской квартире оставляет желать лучшего.
— Кэш, Эверли, вы следующие, – объявляет моя мама, отрывая меня от размышлений.
О чем она говорит?
— На что? – спрашивает Эверли, отражая мое замешательство.
— Парные фотографии, – заявляет мама, как будто это очевидно. — У меня нет фотографий с вашей свадьбы, так что это лучший вариант.
Она сжимает руки в предвкушении.
— Садись сюда. – Лани показывает на расстеленное ею одеяло, на фоне которого виднеются несколько фруктовых деревьев и сарай. — Эверли, я попрошу тебя снять обувь, если ты не против.
— Хорошо, – говорит Эверли, ее голос наполнен неуверенностью.
На ней светло-голубое платье на бретельках. Волосы уложены волнами, на ногах туфли на каблуках. Даже без предварительного предупреждения она пришла, готовая разгромить семейные фотографии.
Она – чертово видение. Я с трудом сдерживаю желание притянуть ее к себе, чтобы почувствовать тепло кожи на своей.
— Я иду в дом, чтобы приготовить ужин, – объявляет мама. Она поворачивается к Марлоу и моим братьям, сидящим на соседней скамейке. — Мне бы не помешала помощь.
— Конечно, – вскакивает Марлоу, увлекая за собой Дилана.
— Веселитесь, вы двое, – кричит Дилан, пока они идут к дому.
Харрисон бросает сочувственный взгляд на Эверли, а затем следует за ними.
Пресли и Джек исчезли в доме тридцать минут назад, сразу после фотографирования. Я даже не хочу гадать, чем они занимаются.
Мой папа играет с Лолой, Ваффлзом и щенками на террасе, а когда мама выходит во внутренний дворик, жестом просит его и Лолу зайти внутрь.
Когда все скрылись из виду, Эверли выдыхает, и ее напряженные плечи опускаются. Я протягиваю ей руку, чтобы помочь опуститься на одеяло, но она качает головой.
— Я могу сделать это сама, – отрывисто говорит она.
— Я знаю, но я хочу помочь, – отвечаю я, обнимая ее за локоть, пока она опускается на землю.
Эверли поднимает на меня взгляд, и ее глаза на мгновение смягчаются.
— Спасибо, – пробормотала она.
Укладывается на одеяло, и я делаю шаг назад, пока она снимает обувь. Закончив, Эв переходит на середину и разглаживает одежду, ожидая дальнейших указаний.
— Кэш, сядь позади нее, пожалуйста, – наставляет меня Лани. — Ты раздвинешь ноги, слегка согнув колени, и, как только ты займешь свое место, Эверли прислонится к тебе, – инструктирует она.
Как только я сажусь, Эверли неохотно прислоняется ко мне, ее спина прижимается к моей груди, бедро касается моей ноги. Она судорожно сжимает руки, и я чувствую, как учащается ее дыхание, когда прижимается ко мне.
— Кэш, обними ее и поцелуй в лоб. Эверли, возьми его за руку, а другую руку положи на его икру, чтобы продемонстрировать свое великолепное кольцо, – инструктирует Лани.
Глаза Эверли в тревоге расширяются, но, к счастью, я единственный, кто это замечает. Лани слишком занята проверкой настроек фотоаппарата, а вся моя семья уже внутри.
Удобно, что мама потребовала, чтобы все члены нашей семьи помогали с ужином, кроме меня и Эверли.
Я на это не куплюсь: у нее всегда есть скрытый мотив. Наверное, она решила, что без зрителей у нее получатся более удачные фотографии, а я сделаю все возможное, чтобы Эверли было максимально комфортно.
Эверли издает нервный смешок, неловко положив голову мне на плечо. Ее руки дрожат, когда она кладет одну на мое колено, а другую – на голень.
Лани меняет позицию, и угол ее камеры фокусируется на моем левом боку. Мои волосы откинуты с лица, поэтому шрам виден.
Мое тело замирает, а дыхание становится поверхностным. Я был настолько сосредоточен на том, чтобы убедиться, что с Эверли все в порядке, что мне и в голову не пришло, что на фотографиях будут крупным планом показаны наши лица.
Не зря я не люблю смотреться в зеркало. Не питаю иллюзий по поводу своей физической привлекательности и предпочитаю избегать ежедневных напоминаний об этом.
Групповые снимки даются мне легко, поскольку я могу держаться сзади и направлять лицо в сторону от камеры. Однако при любой возможности я избегаю фотографий крупным планом.
Эверли откидывает голову назад, на ее лице написано беспокойство.
