— Все к лучшему.
Пожимаю плечами, протягивая руку через Эверли, чтобы взять картошку.
— О боже, Стаффорд, – вздыхает она, заметив распухшие костяшки пальцев на моей левой руке.
— Что случилось?
Я ухмыляюсь, когда она произносит мою фамилию. Она называет меня так с девятого класса, когда я начал играть в лакросс. Стаффорд был пришит на спине моей футболки, и прозвище прижилось. Уитни всегда обижалась на то, что Эверли так меня называет, но сейчас мне абсолютно все равно, что она думает.
Мне нравится, когда Эверли использует это прозвище. Мне нравится.
— Расскажи мне, что ты сделал, – настаивает она, когда я не сразу отвечаю на ее вопрос.
— Джейкоб Барлоу сказал что-то, что вывело меня из себя, и я ударил его по лицу, – говорю с ухмылкой.
Она задыхается, ее глаза расширены от шока.
— О, Кэш, пожалуйста, не говори мне, что ты сделал это из-за меня.
— Ты хочешь, чтобы я солгал?
Она покачала головой.
— Я хочу знать правду.
— Я сделал это, потому что он обидел тебя, – простодушно признаюсь я. — Он заслужил это.
Когда Джейкоб назвал Эверли фригидной сукой после того, как мы с Тео приструнили его за то, что он ее бросил, я позволил своему характеру взять верх. Я ни о чем не жалею.
— Тебе не следовало этого делать, – ругает она меня с обеспокоенным выражением лица. — Что, если бы он ударил тебя в ответ? Ты мог бы пострадать.
Я смеюсь, указывая на шрам на своем лице.
— Если бы он целился в левую сторону, мы бы не смогли заметить разницу.
— Это не смешно, Кэш. – Эверли ругает меня. — Джейкоб тебя провоцировал. Его отец – президент школьного совета, ты это знаешь. Что, если тебя отстранят?
Боже, ее защитная сторона так восхитительна.
Меня так часто отправляли в кабинет, что с директором я уже на «ты». У меня есть привычка пускать в ход кулаки, когда кто-то задирается, и я чаще всего опаздываю. Еще один проступок ничего не изменит.
По большому счету, это все равно не имеет значения. До конца остается всего месяц, и я не думаю, что хочу идти в колледж. Не то чтобы у меня хватило смелости сообщить об этом родителям.
— Оно того стоило, – обещаю я Эверли. — А теперь ешь, пока еда не остыла.
— Тебе не нужно повторять дважды.
Она берет бургер и разворачивает его, а затем откусывает большой кусок. С ее губ срывается тонкий стон, когда она жует.
— Вкусно?
— Угу, – подтверждает она с полным ртом еды.
Я зачарованно смотрю, как сок стекает по ее подбородку. Не думая, аккуратно вытираю его пальцем и замираю, когда понимаю, что натворил.
— Прости, – говорю я, отдергивая руку.
Ее карие глаза встречаются с моими, когда она следит за своим ртом в том месте, где был мой палец.
— Не стоит. – Она ободряюще улыбается мне. — Ты же знаешь, что я люблю есть, поэтому я ценю это.
Я прочищаю горло.
— Да, я рад, что смог помочь.
Вытираю соус на салфетку, прежде чем сделать что-то из ряда вон выходящее, например, слизать его с пальца.
К счастью, Эверли не обращает на это внимания. Она методично жует, погрузившись в размышления.
— Почему мальчики такие глупые? – бормочет она себе под нос.
— Я могу задать тот же вопрос о девочках, – поддразниваю я.
— Эй. – Она игриво хлопает меня по плечу. — Мы не все такие самовлюбленные снобы, как Уитни. Честно говоря, я не уверена, что ты вообще в ней нашел.
Она была отвлекающим маневром.
Больше всего в том, что случилось с Уитни, меня мучает страх, что другие люди будут так же реагировать на мой шрам. Раньше мне было комфортно в своей шкуре, но после аварии я уже не так уверен в себе.
