— Эй, Стаффорд, – говорит Эверли, ее певучий голос выводит меня из состояния жалости.
— Да, Эв, – отвечаю я.
— Ты веришь в родственные души?
— Не уверен, – честно отвечаю ей.
— Это странно, что я верю? – Она наблюдает за мной, ожидая реакции. — Мне нравится думать, что есть один человек, с которым я состарюсь и который будет любить меня безоговорочно, несмотря ни на что. – Жует свою нижнюю губу, обдумывая следующие слова. — А что, если мне суждено всю жизнь встречаться с неудачниками?
Эверли – мечтательница, которая смотрит на мир с позиции «стакан наполовину полон». Именно поэтому у меня не хватает духу сказать ей, что Джейкоб, скорее всего, не будет последним мужчиной, разбившим ее сердце.
Отношения – это грязная и запутанная история с множеством эмоций, и я, например, планирую избегать их в будущем. Они просто сложны и неизбежно приводят к боли. Почему кто-то хочет подвергнуть себя такой жестокости, мне непонятно.
— Эв, тебе всего семнадцать, – напоминаю я ей. — У тебя еще много времени, чтобы найти своего единственного.
— Но что, если он никогда не придет?
Она откидывается назад, глядя на меня невинными карими глазами.
Боже, почему она такая красивая?
— Вот что я тебе скажу. — Поддаюсь искушению и играю с прядью ее волос. – Если ты не сможешь найти его, и мы оба будем по-прежнему одиноки, когда нам исполнится тридцать, то мы поженимся.
Эверли разряжается смехом.
— Ты не можешь быть серьезным.
Я никогда в жизни не был таким серьезным.
В альтернативной вселенной мне нравится думать, что я мог бы стать ее единственным. Человеком, который заставляет ее смеяться каждый день, прекрасным принцем, без которого она не сможет жить.
В этой реальности я всего лишь придворный шут, которого она терпит из-за моего чувства юмора и жизнерадостного настроя. Я не принц, который свалит ее с ног, и не рыцарь в сияющих доспехах, с которым она уедет в закат.
— Может, я и не первый твой выбор, но обещаю, что буду отличной заменой, – поддразниваю я.
Эверли поднимает бровь в молчаливом вызове.
— Правда?
— Абсолютно. Я бы смешил тебя каждый день, следил за тем, чтобы у тебя был бесконечный запас еды на вынос из кафе «Уиллоу-Крик», и построил бы отдельную комнату для твоей коллекции обуви.
Она хлопает ресницами.
— Как я могла бы отказаться от такого предложения?
— У тебя есть ручка в рюкзаке?
Меня осеняет идея, и я решаю ее осуществить, полностью соглашаясь на это нелепое, но странным образом неизбежное соглашение.
— Да, конечно.
Она кивает и берет свой рюкзак с другой стороны одеяла. Достает черную шариковую ручку и протягивает ее мне.
— Спасибо.
Я беру салфетку из стопки, которая прилагалась к нашему заказу еды, кладу ее на выброшенную коробку из-под жареной картошки и наклоняюсь, чтобы написать.
— Что ты делаешь?
Эверли выгибает шею, чтобы лучше видеть.
— Сейчас увидишь.
Прикрываю салфетку рукой, чтобы она не видела, что я пишу.
На полпути поднимаю глаза и вижу, что ее взгляд устремлен на меня. Как будто время остановилось, и мы – единственные два человека во вселенной, которых связывает нечто более глубокое, чем слова. Молчаливое соглашение, соединяющее нас в данный момент.
Она первой отводит взгляд, и я быстро возвращаю свое внимание к записке.
— Вот, это должно помочь, – триумфально объявляю я, закончив.
— Не знаю, выдержит ли салфетка суд.
Эверли хихикает, когда я протягиваю ей записку для прочтения.
Кэш Стаффорд и Эверли Таунстед обещают жениться друг на друге, если они оба останутся холостыми, когда им исполнится тридцать лет. Это соглашение имеет обязательную юридическую силу.
— Что ж, тогда нам лучше подписать его.
