Я на собственном опыте убедилась, что эмоциональная привязанность к кому-то приводит только к душевной боли, и больше не собираюсь подвергать себя такому испытанию.
— Ты в Лас-Вегасе, – с энтузиазмом заявляет Август. — Одна ночь принятия неверных решений, например, напиться и заняться грязным, горячим сексом с незнакомцем, не повредит. – Я морщу нос от отвращения. — Разве ты не слышала поговорку: «Что происходит в Вегасе, то остается в Вегасе»? Это прекрасная возможность оторваться и хорошо провести время. А потом ты сможешь вернуться в Лондон и снова стать прежней скучной личностью, – шутит он.
— Ну и ну, спасибо за повышение самооценки, – бормочу я, делая очередной глоток своего напитка.
Он не ошибается, но его слова все равно ранят.
Видимо, те несколько раз, когда я присоединялась к нему на вечеринке или встречалась с Тео за ужином, не считаются общественной жизнью. Я понимаю, почему он считает нездоровым то, что, помимо напряженного графика работы, я предпочитаю проводить свое ограниченное свободное время в одиночестве.
— Эверли, я забочусь о тебе и хочу, чтобы ты была счастлива. Ты заслуживаешь того, чтобы однажды остепениться и найти кого-то, кто будет поклоняться земле, по которой ты ходишь.
Раньше я тоже этого хотела, но все изменилось.
— Мне неинтересно...
Мой голос прерывается, когда краем глаза я замечаю движение. Поднимаю взгляд, чтобы увидеть, как в бар входит новый посетитель. С моей точки зрения, я могу видеть только его профиль, но в нем есть что-то странно знакомое.
У незнакомца темно-русые лохматые волосы, спадающие до подбородка, и щетина, покрывающая точеную линию челюсти. В то время как все остальные в баре отеля одеты в деловую одежду, на нем темные джинсы, белая рубашка с длинным рукавом, расстегнутая на две верхние пуговицы, и кожаные мокасины. Даже не видя его лица, я чувствую, что у него проблемы.
Он привлек внимание всех женщин в комнате, их взгляды устремлены на него, словно он – главный приз. Что касается меня, то я не испытываю к нему никакого интереса.
Тогда почему я не могу перестать пялиться?
— Эверли, ты еще здесь? – Голос Августа прорывается сквозь мой транс.
Хорошо, что мы не общаемся по видеосвязи, иначе он мог бы заметить, как по моим щекам разливается румянец, когда я понимаю, что разглядывала незнакомца. Обычно я равнодушна к мужчинам, и этот не должен отличаться.
— Да, я здесь, – отвечаю я, не отрывая взгляда от своего напитка.
— Когда ты вернешься домой? – спрашивает Август.
— Мой самолет улетает в Лондон утром.
— Ты всегда можешь провести выходные в Вегасе, – упорствует он, как собака с костью.
— Я бы предпочла спать в своей постели завтра ночью.
— Хорошо, – говорит он с подавленным вздохом. — Но если ты передумаешь и тебе понадобится день, чтобы прийти в себя, дай мне знать.
— Увидимся в понедельник рано утром, Август, – говорю я ему.
— Путешествуй осторожно.
Как только я кладу трубку, мужчина средних лет садится рядом со мной, несмотря на множество других мест в баре. Думаю, он ждал, пока я закончу разговор, прежде чем подойти.
Игнорирую его, делая вид, что читаю электронную почту. Меньше всего мне хочется быть втянутой в разговор с кем-то, с кем неинтересно общаться. Я ругаю себя за то, что не ушла из бара, пока все еще разговаривала с Августом. Виню дьявольски красивого незнакомца за то, что он отвлек меня.
— Извини.
Мужчина рядом со мной хлопает меня по плечу.
Оглядываюсь и встречаюсь взглядом с его черными глазами-бусинками. Пот стекает по вискам, подчеркивая редеющую линию волос. Он достает из своего пинстрайпового костюма грязный носовой платок, который слишком мал в середине, и вытирает лоб.
Я морщусь, когда он кладет использованный платок на стойку между нами.
— Могу я вам помочь? – спрашиваю я, изо всех сил стараясь скрыть свое отвращение.
— Я Ларри. Хотел бы угостить тебя выпивкой.
Ухмылка расползается по его лицу, обнажая плохо сделанные виниры, что делает его скорее тревожным, чем дружелюбным.
— Я ценю ваше предложение, но у меня уже есть один бокал.
Поднимаю свой бокал, чтобы подчеркнуть.
— Тебе определенно нужно что-то покрепче. – Его гнусавый голос бьет по ушам.
— Нет, спасибо.
— Да ладно, детка. С того момента, как я тебя увидел, хотел сказать, что если бы красота была преступлением, ты бы отбывала пожизненное заключение.
Я издала придушенный звук.
— Простите, если я произвела неправильное впечатление, но мне это неинтересно.
Прямая речь – самый эффективный подход при отказе от чьих-либо ухаживаний. Это не оставляет места для неверного толкования или для того, чтобы подвести кого-то к тому, чтобы быть милым, что никогда ничем хорошим не заканчивается.
Глаза Ларри сузились.
