– Про что? – робко спросила она.
– Про что, ты лучше меня поймешь. Ну в целом про любовь.
Она вновь склонила голову к плечу и стала напряженно слушать. Матвей, усмехаясь про себя, тихонько наблюдал за ней. На словах «ты как океан под луной» Ассо слегка кивнула, и он улыбнулся: русалка, что с нее взять.
– Хочется танцевать, – сказала она полушепотом и покрутила указательным пальцем. – Раунд энд раунд.
Матвей кивнул.
– Это музыка, – вынесла она наконец вердикт и ткнула пальцем в проигрыватель, чтобы он смолк. – Это музыка. Это мне нравится. Это… волнует вот тут. – Она приложила руку к сердцу и покачала плечами. – Но… о чем эта песня?
Матвей удивился.
– Тебе же все равно, на каком языке поют. Ты понимаешь.
– Я понимаю, и я ничего не понимаю.
– Ну да, там есть такие моменты. Spanish Harlem Mona Lisa, это, как тебе объяснить… «Мона Лиза» – это такая картина известная, на ней изобра…
– Не надо отдельно. В целом про что эта песня?
Ассо смотрела на него с такой надеждой в глазах, что Матвей растерялся.
– В целом… ну, про любовь.
– Про что? – спросила она таким несчастным тоном, что он едва не потерял управление.
Пару секунд поразмыслил.
– Эта песня про любовь, – сказал он снова более мягко. – А в чем дело?
Ассо отвернулась.
– В чем дело, Ассо? – Он как раз въехал на парковку торгового центра и остановился. – Ты что, плачешь?
– Я не понимаю, – упрямо сказала она. – Я не понимаю эту песню.
– Ну не понимаешь, и ладно. Давай включим что-нибудь без слов. Или что-нибудь, что ты понимаешь. «Хорошо, все будет хорошо, все будет хорошо, я это зна-аю». Ты же понимаешь?
– Ты издеваешься, – проговорила она. – Ты надо мной издеваешься. Почему ты надо мной издеваешься?
Матвей тяжело вздохнул.
– Даже не думаю над тобой издеваться. У меня, наверное, просто мало опыта с кромешниками. Ну ладно, давай я тебе по строчкам переведу. Как там поется-то… дай хоть текст в интернете посмотрю. Man, it's a hot one, like seven inches from a midday sun. Значит, смотри, так: «Парень, это горячая штучка», значит, очень привлекательная девушка, все ее хотят. Это тебе должно быть понятно. Ты же тренируешься.
– А ты издеваешься.
Проглотив ответ, вертевшийся на кончике языка, Матвей продолжил:
– «Как семь дюймов от полуденного солнца». Ну то есть как будто очень близко к солнцу, так горячо. Горячо – это хорошо, когда мы говорим о любви.
– Ты сын огненного создания, – неожиданно сказала Ассо, глядя на него. – Я догадалась. Я вижу теперь. Ты все время был такой холодный, что я не могла догадаться, а теперь вижу.
– Ну да, я рыжий, – он провел рукой по волосам, чтобы это доказать. – Дальше там идет «ты шепчешь слова, от которых все тают, а сама остаешься невозмутимой».
– Холодной, – поправила Ассо. – Холодной. Ты остаешься холодным.
– Тут речь о девушке, ну можно и так сказать, но она же горячая штучка, понимаешь, и поэтому «холодный» тут…
– Ты холодный. Ты холодный, хотя огневой. Почему, Матвей?
Он смолк. Ассо смотрела на него обвиняюще, а в глазах ее стояли самые настоящие слезы. Он никак не мог взять в толк, в чем провинился и что ей ответить. Привычная защита тоже вдруг куда-то испарилась, и он не мог спрятаться, как обычно, за маской невозмутимости. Только не когда она сидела так близко к нему, а ему некуда было деться из машины, и больше тут никого не было. Черт знает что такое.
– В общем, – пробормотал он в последней попытке вернуть разговор в безопасное русло, – он поет, что девушка такая чудесная…
– Гладкая. Он поет, что она гладкая. На ощупь?
Ассо провела рукой по его щеке, и Матвей покраснел, как институтка, и максимально отстранился.
– Ассо, – сказал он, откашлявшись. – Тебе нужно найти себе хорошего мужчину, если ты планируешь остаться в этом мире. Тебе можно не торопиться, у тебя впереди целый год, прошло всего-то несколько дней. Я тебе не подхожу, я не человек, у тебя ничего со мной не получится. Я не настоящий человек, только половина. «Серединка на половинку», как ты говоришь. Поэтому даже не начинай.
– Я не начинаю, ты первый начал. Ты поставил такие песни. Ты считаешь, что я ведьма и меня надо сжечь на костре?
У него голова шла кругом.
– Ты с ума сошла. Ничего подобного. Обе эти песни о любви, а нравятся мне в первую очередь из-за музыки, я не так хорошо знаю английский язык. Понимаешь?
– Видишь, ты опять начинаешь. Что такое любовь?
