– Я постараюсь, конечно, но я не особо умею. Я никаких таких сил в себе не чувствую, Ассо. Никакой перемены не чувствую. Пытаюсь вспомнить, что там было с этой фатой, и сейчас мне кажется, что что-то щелкнуло в руке, когда я за нее взялся, но не больше, чем разряд статического электричества, когда по свитеру проведешь. Может, это я уже и придумываю задним числом. – Матвей тяжело вздохнул. – Если бы я что-то умел… Дай попробую поработать с твоим голосом.
Ассо подошла и опустилась перед ним на пол. Посмотрела снизу вверх. Что ему с ней было делать? Она подождала, потом ухватила его руку и положила себе на голову. Он закрыл глаза, вспомнил, как Ассо лечила Дениса. Сосредоточился, представил, как выкачивает из нее темную магию. Вообразил ее как грязную вонючую жидкость, тягучую, как кисель. Стал тянуть ее в себя, но никак не мог поверить: все это оставалось не более чем игрой воображения, всего лишь бесполезной фантазией. Потом Матвей поискал в ауре Ассо и вокруг ее голос. Символическое воплощение – маленькую птичку, звонкий колокольчик, серебристую флейту. Хоть что-нибудь. Ничего…
Он снова вздохнул и развел руками.
– Прости. Я не умею. Найди у Василисы купальник и поехали.
Матвей привез Ассо к реке, на то же место, где они побывали совсем недавно. Погода испортилась, и теперь этот уголок, спрятанный за кустами, не вызывал никаких светлых эмоций. Замусоренный клочок земли, мутная равнодушная вода, бегущая мимо. Не успела Ассо начать раздеваться, как ее охватила дрожь. Неудивительно: на улице похолодало, а на кону так много. Отчаянно сопереживая ей, Матвей включил печку, потом вышел из машины и попробовал создать для нее что-то вроде кокона тепла. Вздрогнув, она обернулась.
– Теплее? – спросил он.
Ассо кивнула, показала ему большой палец. Ну хоть что-то. Эта магия была по крайней мере понятна, не зря он родился у огневого создания. Матвей просто думал об Ассо, и в его душе загоралось яркое, ясное пламя. Его он ей и посылал.
Не выдержал, подошел и взялся горячими ладонями за ее холодные плечи.
– Теперь давай.
Ассо кивнула, мазнула по его руке щекой, улыбнулась и пошла к воде. Она не знала, чего ожидать, но шла туда как домой, с доверием и радостью. Матвея передернуло: вода даже издали казалась ледяной.
Зайдя по пояс, Ассо поплыла. Несколько мощных гребков, и потом она нырнула, ушла под воду с головой. Матвей ждал, натянутый, как струна. Секунда, две, десять… Ассо появилась на поверхности, отплевываясь. Помотала головой. Все понятно: дышать под водой она не смогла. Этот путь был закрыт. Матвей так и знал, но они должны были убедиться.
Дрожа, Ассо выбралась из воды. Матвей закутал ее в подготовленное широкое полотенце и пустил через руки тепло, просушивая купальник: сквозь махровую ткань легко дотронуться до груди, затем до бедер, и ни о чем, ни о чем не думать… Ассо подхватила полотенце сама, тогда он прикоснулся к ее шевелюре, стараясь подсушить и тяжелые, густые волосы. Когда он пропустил шелковистые пряди между пальцами, у него перехватило дыхание. Ощущение было настолько приятным, что он не мог перестать играть с ее локонами: то гладил подушечками пальцев кожу головы, то расчесывал пряди… Ассо замерла. Спохватился он не сразу:
– Бегом одеваться и в машину! Получилось у меня с купальником?
Она кивнула и принялась торопливо одеваться. Матвей отвернулся, чтобы ее не смущать, стал смотреть на быстротечную воду. Вот и река предала Ассо. Стоило ей попасть в мир людей, как все пошло наперекос. Когда это началось? Когда она шагнула через порог его офиса. Начался пожар. Пожар в офисе миграционной службы – событие из ряда вон. Проведенное расследование показало, что велика вероятность поджога, но установить, кто за этим стоял, нейтральным службам пока не удавалось, хотя они и привлекли для решения этой задачи кромешников, в понимании людей – экстрасенсов. Что, если все события – звенья одной цепи? Тогда вся эта цепь висит на его собственной шее, и с каждым его шагом она звенит все громче. Ассо досталось из-за него, начиная со стресса от пожара в самый первый день наверху и заканчивая, условно говоря, ее инвалидностью и риском для жизни на сегодняшний день. Она просто попалась на пути, равно как и Денис с его квартирой, куда они с Ассо не подумав приперлись после пожара. Во всем виноват один Матвей – ну, положим, не он, а Крысолов, потому что сам Матвей никому зла не желал и ничего такого не делал… Но все, кажется, упирается в него. Прежде эта мысль если и приходила Матвею в голову, он отбрасывал ее и ругал себя за чрезмерный эгоцентризм, но сейчас, когда он вспомнил странное удовлетворение в голосе Крысолова, повторявшего «ты… ты…», сомнения развеялись.
Враг? Его личный враг, о котором он даже не подозревает? Или не враг – да, он сжег офис и квартиру заодно, но не ранил Ассо, не выдвигал требований о ее выкупе, а проверка Матвея «на вшивость» привела только к тому, что у него прибыло магических сил… Чего же он хочет, этот Крысолов?
Ассо уже сидела в машине, а Матвей все не мог оторваться от созерцания весенней реки. Он поднял с земли камушек и швырнул его в воду, выпекая блинчики. Раз, два, три, четыре, пять. Бывало и лучше.
Зазвонил телефон. Отец. Матвей махнул Ассо рукой и остался на берегу: незачем ей слушать очередные оскорбления.
– Дети вернулись домой, – сообщил Анатолий без предисловий.
– Все? Все живы и здоровы?
– На первый взгляд.
– В смысле?
Анатолий выдержал драматическую паузу.
– Матвей, им всем меньше десяти лет. У них еще не проявился дар, который свойственен неполнородным детям. Мы пока не можем точно определить, насколько они пострадали, но родители думают, что… их, возможно, постигла та же участь, что и твою Ассо.
– То есть… они стали как бы обычными людьми? Они же и так были ну… с виду обычными. Пока что. Пятьдесят процентов от кромешников…
– Вот именно. Все видели вчера эффектное возвращение твоей Ассо, и сегодня, понятное дело, все разговоры об одном.
– Но дети дома. Слава богу.
Анатолий еще помолчал.
– Я думаю, Крысолов на этом не успокоится.
Матвей с силой потер лицо ладонью, чтобы подстегнуть мыслительный процесс.
– Вновь выйдет в эфир? – предположил он.
– Как минимум.
– Что говорят дети?
– Дети ничего не помнят. Что говорит Ассо?
– Да. Она тоже ничего не помнит. Что же это такое?
– Думай, Матвей, – сказал Анатолий. – Думай.
– Дети вернулись, – сообщил Матвей Ассо, садясь в машину.
Она радостно схватила его за плечи.
– Да, но всем детям меньше десяти лет, и родители не уверены… После всего, что произошло с тобой, они не уверены, что дети вернулись невредимыми. Видишь ли, этот условный дар, или атавизм от фейри, у неполнородных детей проявляется примерно в десять лет, до тех пор они растут как обычные дети.
Ассо кивнула.
– И даже кромешники пока не знают, как поставить им диагноз, если так можно выразиться.
