— Увлекательное чтение? — раздался знакомый голос, который я надеялся больше не слышать хотя бы сегодня.
— Мисс Уилан… Боги, как вы вошли?
Шейла что-то пробормотала, после чего я обратил внимание на дверь. Ее просто не было.
— Вы… Что вы натворили?! — Я схватился за голову.
— Один талантливый пятикурсник подсказал хорошее бытовое заклинание для стекол. — Шейла пожала плечами. — Как видите, не обязательно иметь доступ к теплице, чтобы в нее попасть.
— Это оранжерея, — выдавил я сквозь зубы. Все внутри кипело от гнева. — А не теплица.
Шейла притворно вздохнула.
— Какая разница? Мне, простой преподавательнице литературы, наверное, не понять.
— Слушайте, мисс, прекращайте свои игры, иначе я…
— Иначе вы что? — Она вскинула брови. — Профессор Бирн, не стройте из себя святую невинность. То, что вы только что провернули в кабинете у декана Филлипса, не оставляет мне выбора. Я уже раздумывала о том, чтобы дать вам шанс на исправление, но вы сами его у себя забрали.
Я встал из-за стола, за которым проверял журнал, и засунул руки в карманы брюк.
— Что вы от меня хотите? Учтите, по поводу антирринума мой ответ прежний. Я им больше не занимаюсь.
— Почему?
— Не ваше дело.
Шейла двинулась на меня как таран. Я начал неосознанно отступать назад.
— Что мне нужно сделать, чтобы оно стало моим?
Я фыркнул.
— Смотрю, вы и правда так легко не сдаетесь.
— У меня есть на то свои причины. — В ее глазах отразилась столь глубокая печаль, что я едва не поддался опасным женским чарам. — И мне все равно, что вы обо мне подумаете, потому что я занимаю эту должность как временный преподаватель, в следующем году уеду, и вы меня больше не увидите. Так что терять мне нечего, уж поверьте. Просто назовите свою цену. У всего есть цена.
Поняв, что вот так просто мне от нее не отделаться, я надел перчатки и пошел по рядам с тигровыми птицеловками. На вегетарианской диете бедняжки совсем потускнели, многие бутоны были полностью закрыты.
Шейла, как и ожидалось, последовала за мной.
— Вы меня вообще слышите?
— Прекрасно, — ответил я, осторожно массируя лепестки. — Можете сходить на кухню и принести замороженную курицу?
— И тогда вы мне поможете? — обрадовалась Шейла.
— Нет, и тогда вы дадите мне хотя бы пять минут провести вне вашей, без сомнения приятной, компании.
Она явно обиделась, но решила не спорить и уже через мгновение покинула оранжерею, благоразумно поставив дверь на место. Ведьма.
Вернулась она запыхавшаяся, но довольная: в небольшом тазике несла несколько цыплячьих тушек.
— Вы быстро, — заметил я, принимая подношение.
Птицеловки тут же почувствовали мясо и потянулись в его сторону. Маленькие острые зубки призывно защелкали, имитируя соловьиную трель.
— Они что?.. — спросила Шейла, а потом сама поняла. — Фу, ужас какой.
— Вас смущают хищные растения, но не смущают хищные животные? — поинтересовался я с усмешкой. — Или тот факт, что вы сами сегодня ели мясо на обед? Между прочим, из моей тарелки.
— Вы такой злопамятный. Сами забрали последнее рагу, а еще возмущаетесь.
Я взял первую тушку и принялся водить ей над оживившимися бутонами, распространяя запах.
— Но это все еще не повод отнимать его у кого-то другого. Как не повод врываться в чужое жилье и в оранжерею, куда вас совершенно не приглашали.
Взбудораженная Шейла заправила выпавшую прядь волос за ухо и прислонилась к одному из опорных столбов со сложенными на груди руками.
— Сколько раз вам повторять? Меня в этот домпоселили. Вы сами слышали Бобби. Профессор Тулли настаивала на том, чтобы преподаватели литературы продолжали там жить. Если вам что-то не нравится, это ваши проблемы.
— Действительно, — не стал спорить я.
Один из цветков, самый крупный, дернулся вверх, насколько ему это позволял стебель, и ухватил цыпленка крохотными зубками. Мы какое-то время поборолись, и растение в итоге осталось с кусочком неразмороженного мяса.
— Хотите попробовать? — спросил я Шейлу, чему она изрядно удивилась.
Она осторожно приблизилась ко мне, все еще держась на безопасном расстоянии от цветов.
