— Говорят, вы скупаете овец, так и хотел бы знать...
— Сколько овец можешь ты продать?
— Двенадцать, вместе с мелочью, — сказал крестьянин и почтительно поклонился.
Август к Корнелии:
— Есть у тебя ещё бумага?
— Нет, — ответила она. — Это так досадно, но больше у меня нет бумаги.
— Гм! — сказал Август. — Ты, Гендрик, мог бы сбегать в город за всеми моими книгами и протоколами.
Гендрик тотчас собрался бежать.
— Но ты их не найдёшь. — Август вытащил из кармана штанов связку в восемь ключей и сказал: — Ты не найдёшь их во всех этих сундуках и несгораемых шкафах.
— Вот это здорово! Сколько ключей! — воскликнул парень.
Август: — И то четыре ключа я не ношу при себе.
Пусть Корнелия узнает число его сундуков!
Он написал договор с отцом Гендрика на контракте с Тобиасом, указал ту же цену и те же условия относительно зимнего корма, от Михайлова дня до весенней травы, сумма такая-то.
— Подписывай! Вот деньги! Готово! Ни одного лишнего слова!
Крестьянин казался смущённым и сказал:
— Всё это мне? Да не может быть!
Август отвечал, что лишнее пусть пойдёт в счёт зимнего корма. У него нет с собой мелких денег.
— А теперь, — сказал он, — теперь я желаю, чтобы ты, Корнелия, пошла вместе со мной к лошади. Я хочу осмотреть её.
Но всё вышло так неудачно! Ему так нужно было побыть с нею с глаза на глаз хоть часочек, но вся семья и соседи последовали за ними по пятам. Он напрасно старался выиграть, время, всё ходил и кружился вокруг кобылы, исследовал навоз и заставил её несколько раз стать на дыбы, но эти люди, чёрт бы их побрал, хотя и страсть какие голодные после целого дня работы, не трогались с места.
Августу пришлось окончить комедию.
— Я думал, может быть, у неё вздутие, — сказал он. — Тогда бы я в несколько минут вылечил её.
Сосед был счастлив преклониться перед богатым господином:
— Вы бы вылечили? Вот что значит быть настоящим человеком и иметь обо всём понятие!
— Тогда бы следовало только проткнуть её, — сказал Август.
— Да, но тут дело вовсе не в газах, — сказала Корнелия.
— Я это и говорю, — ответил Август.
— Да и вообще у неё ничего не болит, просто она любит брыкаться и кусаться.
— А разве этого мало?
На это они все засмеялись, а сосед заметил, что это истинная правда. Потому что разве мало, что лошадь брыкается и кусается? Он и на страшном суде будет утверждать, что этого достаточно.
Август поглядел на часы.
— Наступает вечер, — сказал он. — В другой раз я осмотрю лошадь твою подробнее, Корнелия, а сейчас мне некогда.
Но когда они шли обратно к дому, во двор въехал велосипедист, а сзади у него сидел мальчик Маттис. Это был Беньямин из Северной деревни, мокрый от пота. Корнелия тотчас вошла в избу.
— А ты всё катаешься! — сказал Тобиас.
— Как видите.
Подземные не помогли Беньямину достичь славы и богатства, но он заработал столько денег за лето, что смог купить себе велосипед и ещё кое-что. И в этом отношении он был счастливее Гендрика, у которого не было велосипеда и не предвиделось возможности получить его.
Беньямин поклонился Августу, как старому знакомому, и хотел было поздороваться с ним за руку. Но Август, строящий гараж или руководящий постройкой дороги, и сегодняшний Август были далеко не одно и то же лицо: сегодня он не намерен был замечать каждую протянутую ему руку.
Все вошли в избу.
— Я слыхал, вы покупаете овец? — спросил Беньямин.
— Да, это моя должность и профессия, — ответил Август.
— Отец хотел бы продать вам несколько штук.
