– Я взял бы плату и чем-нибудь другим, – заявил Бэзил.
– Вы имеете в виду шерри?
– С удовольствием выпил бы стаканчик.
Когда с помощью лома они вскрывали дверь погреба, было ясно, что отважная девушка делает это не без удовольствия.
Запас в погребе оказался довольно жалким – бережно хранимое сокровище бедняка: бутылок шесть рейнвейна, ящик портвейна, дюжины две кларета. «По большей части это свадебные подарки», – пояснила девушка. Бэзил отыскал шерри, и они отнесли бутылку наверх.
– У меня теперь нет служанки, – сказала девушка. – Раз в неделю поденщица приходит.
В буфетной они нашли стаканы, в столовой – штопор.
– Как вам шерри? – заботливо спросила она, когда Бэзил пригубил напиток.
– Восхитительно!
– Я так рада. Билл в винах разбирается, я – нет.
Таким образом, беседа их переключилась на Билла – чудесного парня, за которого она вышла в июле. Получив хорошую работу в архитектурной мастерской в ближайшем городке, он в августе поселился в Грентли-Грин, а в сентябре оказался в мотострелковой части йоменских добровольцев.
Двумя часами позже Бэзил, покинув «Пивоварню», вернулся к своей машине.
Дети Конноли смирно сидели на местах, являясь живым доказательством несокрушимой силы, которой обладает любовь.
– Господи, мистер, вы не очень-то торопитесь, – заметила Дорис. – Мы чуть не окочурились от холода. Нам вылезать?
– Нет.
– Так что, мы не попремся в этот дом?
– Нет, Дорис, на этот раз – нет. Вы едете со мной обратно.
Дорис блаженно перевела дух.
– Плевать, что мы закоченели, раз мы едем с вами обратно!
Когда они вернулись в Мэлфри и Барбара опять увидела в холостяцком крыле детей, лицо ее вытянулось.
– О Бэзил, – пробормотала она, – ты промахнулся!
– Не совсем. Приттимен-Партриджи скончались.
– Я, помнится, знала, что что-то с ними не так. Но тебя не было целую вечность.
– Я встретил приятельницу. Вернее, приятельницу приятельницы. Очень милую девушку. Думаю, ты должна ей как-то помочь.
– Как ее зовут?
– Знаешь, я не спросил. Но ее мужа зовут Билл. Он служит в полку Фредди, в мотострелковой части.
– А чья она приятельница?
– Мэри Николс.
– Никогда о такой не слышала.
– Это моя старинная приятельница. Правда, Бэбс, тебе понравится эта девушка.
– Что ж, пригласи ее на ужин. – Барбара произнесла это без особого энтузиазма – слишком часто ей приходилось знакомиться с девушками Бэзила.
– Я и пригласил. Но беда в том, что у нее нет машины. Ничего, если я съезжу за ней?
– Милый, у нас так туго с бензином…
– Мы можем воспользоваться тем бензином, что ты получаешь по талонам.
– Но, милый, я этого сделать не могу. Такая поездка не имеет никакого отношения к размещению эвакуированных.
– Хочешь верь, хочешь нет, Бэбс, но отношение она имеет.
Глава 10
Заморозки кончились, снег стаял; Колони-Баг, Бэгшот-Хит, Чобхем-Коммон и маленькие, поросшие утесником и можжевельником клочки земли и болотистые, лежащие между автострадами низины Суррея, помеченные особым значком на картах и пронумерованные как полигоны и места тренировочных маневров на схемах военачальников, после краткого периода благообразия вновь обрели привычный неприглядный облик.
– Можем продолжить тактические учения, – сказал командир.
Три недели составлялись схемы действий каждого взвода и всей роты в целом. Капитан Мейфилд тратил часы досуга, разрабатывая планы превращения нескольких акров отведенной ему раскисшей земли в поля сражений. Для солдат поля эти отличались лишь расстоянием их от лагеря и дистанцией, которую предстояло пройти, прежде чем прозвучит команда «огонь прекратить». Затем три дня кряду командир со своим адъютантом отправлялись к снайперскому укрытию на Хамбере, прихватив с собой планшеты. «Мы готовим батальонные учения, – объявил капитан Мейфилд. – Солдат сообщение никак не взволновало. – Для нас это будет первым опытом. Необходимо, чтоб каждый солдат был вписан в общую картину».
Аластер мало-помалу усваивал новый для него язык. Существовал примитивный язык его товарищей-солдат, состоявший из сыпавшихся друг за другом скабрезностей. Овладеть этим языком не представляло труда. Был и другой язык – офицеров, на котором они время от времени обращались к нему.
