Войдя к ней в спальню, он налил себе виски из стоявшей возле кровати бутылки.
– Питер был у меня здесь вчера с девушкой. Наверно, они всем рассказали.
– Он рассказал мне. Почему ты не перейдешь на ром? Это было бы для тебя лучше.
– Да? Кажется, я никогда его не пробовала. Думаешь, он пришелся бы мне по вкусу?
– Я пришлю тебе его. Давно у тебя этот загул?
Притворяться Анджела не стала.
– О, уже несколько недель.
– Это так на тебя непохоже.
– Непохоже, Бэзил? Правда, непохоже?
– Когда я пускался в загул, ты всегда так меня ругала.
– Да, наверно. Прости. Я, видишь ли, была влюблена в тебя тогда.
– Была?
– Ну, не знаю. Налей в оба стакана, Бэзил.
– Вот и умница.
– «Была» – это не то слово. Я люблю тебя, Бэзил.
– Конечно, любишь. Ты так виски пьешь? – учтиво поинтересовался он.
– Я пью так.
– Чистый и неразбавленный?
– Чистый и неразбавленный.
– Но, думаю, нам больше подошел бы ром.
– Разве он не пахнет?
– По-моему, это неважно.
– Я не хочу пахнуть.
– А виски пахнет.
– Ну, какая разница. Приятно пить с тобой, Бэзил.
– Конечно, приятно. Вот пить без меня, как ты делала, довольно-таки гадко.
– Я не гадкая.
– Раньше не была. А в последнее время стала, правда же? Пить в одиночку – это как?
– Да, это было гадко.
– А теперь слушай: когда в следующий раз захочется пуститься в загул, дай знать мне. Просто позвони, и я приеду. Чтобы мы могли пить вместе.
– Но мне так часто хочется этого, Бэзил.
– Что ж, я стану приезжать часто. Обещай мне.
– Обещаю.
– Вот и умница.
Ром успеха не возымел, но в целом новый договор стал действовать. Анджела теперь пила гораздо меньше, а Бэзил – гораздо больше, чем в последние недели, и оба в результате повеселели.
Марго осаждала Бэзила расспросами об инциденте.
– Что с ней такое? – спрашивала она.
– Ей не нравится война.
– Никому не нравится.
– Серьезно? Не вижу причины так считать.
