– Ну и что?

– А я, надо сказать, в тот самый день участвовал в академической гонке – против команды из «старого доброго Йеля», так его обычно называют.

Мистер Мак-Витти немного прищурился и, подойдя поближе слегка сморщил нос.

– Или «старина Эли», – заметил Билл. – А полное имя – «Элихью Йель»[2].

– Понятно, – сухо отозвался мистер Мак-Витти. – Ну, а чем я, собственно, могу быть вам полезен?

Тут кто-то подошел к нему – что-то спросить, и Билл, вынужденный умолкнуть, вдруг сообразил, что явился сюда под весьма неубедительным предлогом: что они с мистером Мак-Витти когда-то встречались, причем тот ему, похоже, не очень-то поверил. Он успокоился только тогда, когда раздался глухой гул мотора и палуба задрожала: это означало, что пароход отошел от причала.

Мистер Мак-Витти наконец освободился и снова повернулся к нему, слегка нахмурившись.

– Я вас, кажется, вспомнил. Вас было трое, мы взяли вас на борт с вашей моторной лодки и разрешили потанцевать. Но, к сожалению, тот вечер завершился дракой.

Билл не знал, что на это ответить. За эти одиннадцать лет мистер Мак-Витти несколько переменился. Раньше он был не таким важным, и общаться с ним было куда проще. Одиннадцать лет назад таких вот мучительных пауз не возникало.

– Может быть, вы хотите знать, почему я здесь? – тихо спросил он.

– Да, признаться, очень хочу, мистер...

– Фротингтон, – добавил Билл, а потом с вдохновенной наглостью продолжил: – Для меня это совершенно особая прогулка. Самая большая любовь в моей жизни началась как раз в тот вечер. Я тогда встретил... свою будущую жену.

Теперь ему, наконец, удалось завладеть вниманием мистера Мак-Витти.

– Так вы женились на одной из наших выпускниц?

Билл кивнул.

– Вот почему мне захотелось поплавать на этом пароходе.

– А супруга с вами?

– Нет.

– Не понимаю... – директор внезапно замолчал, потом тихо произнес: – Нет, я, кажется, догадался... Ваша жена умерла?

Билл не сразу, но кивнул. И с удивлением почувствовал, как по щекам его вдруг скатились две крупных слезы.

Мистер Мак-Витти положил руку ему на плечо.

– Какое несчастье, – пробормотал он. – Я понимаю ваши чувства, мистер Фротингтон, примите мои соболезнования. Чувствуйте себя как дома.

Приложившись к бутылке, Билл подошел к дверям салона и начал разглядывать танцующих. Они были совсем такими же, как те, одиннадцать лет назад. Тут были все эти школьные типажи, над которыми они потом, все трое, долго смеялись: толстяк, наверняка центровой в школьной бейсбольной команде; был тут и недозрелый герой-любовник с зачесанными кверху волосами и нарочито безупречными манерами – напоказ, наверняка главный заводила. Красивая девушка, которая взглянула на него у трапа, проплыла мимо в объятьях своего кавалера, и Билл с забившимся сердцем определил ее роль: эта уверенность в себе и эта обаятельная общительность и одновременно неприступность говорили о том, что она самая популярная девушка в классе, какой когда-то была Мей, одиннадцать лет назад.

Когда она в следующий раз оказалась перед ним, он чуть коснулся плеча молодого человека.

– Можно разбить вашу пару? – спросил он.

– Что-что?! – Ее кавалер даже рот раскрыл от изумления.

– Позвольте потанцевать с вашей дамой?

Парень смотрел на него во все глаза, однако партнершу свою не отпускал.

– Ну что такого, Ред, – сказала она нетерпеливо. – Теперь так принято.

Ред мрачно отошел в сторону. Билл согнул свою руку, насколько смог, и обхватил особым манером ее талию, по нынешней их моде, и танец продолжился...

– Я видела, как вы разговаривали с мистером Мак-Витти, – сказала девушка, сверкая улыбкой и заглядывая снизу ему в глаза. – Мы с вами не знакомы, но я думаю, это не страшно.

– А я видел вас раньше.

– Когда?

– Как вы садились на пароход.

– Я не помню.

– А как тебя зовут? – спросил он.

– Мэй Шеффер. Что с вами?

– А как твое имя пишется? Через «е»?

– Да нет, через «э», конечно...

К ним медленно направились четверо парней. Вдруг один из них вылетел вперед, как снаряд из пушки, и неуклюже подскочил к Биллу, едва его не сбив.

– Можно разбить вашу пару? – спросил парень с легкой ухмылкой.

Билл очень неохотно отпустил свою даму. Когда начался следующий танец, он снова увел ее у партнера. Она была прелестна. Ее счастливая способность радоваться самой себе, этому вечеру преобразили бы и менее красивую девушку. Он хотел поговорить с нею наедине и как раз собирался предложить ей выйти наружу, но тут повторился прежний трюк – из толпы юнцов, проходивших мимо, вытолкнули очередного парня.

– Можно разбить пару?

Билл подошел к мистеру Мак-Витти, стоявшему у поручней.

– Приятный вечер, – сказал он. – А вы не умеете танцевать?

– Я обожаю танцевать, – сказал мистер Мак-Витти и многозначительно добавил: – Но в моем положении, знаете, как-то несолидно танцевать с молоденькими девушками.

– Глупости, – весело возразил Билл. – Может, по стаканчику?

Мистер Мак-Витти вмиг куда-то исчез.

Когда Билл снова пригласил Мэй на танец, их сразу же разбили. Теперь все кругом без конца разбивали пары: его уловка явно понравилась. Он тогда снова отбил Мэй у соперника и тут же предложил выйти из зала, но вдруг заметил, что она внимательно прислушивается к какому-то фривольному диалогу.

– У меня в Бронксе есть чудное гнездышко, созданное для любви... – громко сказал кто-то.