– Можно разбить вашу пару? – спросил парень с легкой ухмылкой.
Билл очень неохотно отпустил свою даму. Когда начался следующий танец, он снова увел ее у партнера. Она была прелестна. Ее счастливая способность радоваться самой себе, этому вечеру преобразили бы и менее красивую девушку. Он хотел поговорить с нею наедине и как раз собирался предложить ей выйти наружу, но тут повторился прежний трюк – из толпы юнцов, проходивших мимо, вытолкнули очередного парня.
– Можно разбить пару?
Билл подошел к мистеру Мак-Витти, стоявшему у поручней.
– Приятный вечер, – сказал он. – А вы не умеете танцевать?
– Я обожаю танцевать, – сказал мистер Мак-Витти и многозначительно добавил: – Но в моем положении, знаете, как-то несолидно танцевать с молоденькими девушками.
– Глупости, – весело возразил Билл. – Может, по стаканчику?
Мистер Мак-Витти вмиг куда-то исчез.
Когда Билл снова пригласил Мэй на танец, их сразу же разбили. Теперь все кругом без конца разбивали пары: его уловка явно понравилась. Он тогда снова отбил Мэй у соперника и тут же предложил выйти из зала, но вдруг заметил, что она внимательно прислушивается к какому-то фривольному диалогу.
– У меня в Бронксе есть чудное гнездышко, созданное для любви... – громко сказал кто-то.
– Может, выйдем наружу? – сказал Билл. – Луна такая чудесная.
– Мне больше хочется танцевать.
– Но там тоже можно.
Она чуть отстранилась от него и взглянула с легкой невинной издевкой.
– Ну а у вас где? – спросила она.
– Что ты имеешь в виду?
– Гнездышко для необыкновенного счастья.
Он не успел ответить, потому что кто-то снова пожелал разбить их. Ему даже показалось, что этот парень сказал: «Можно и мне, папочка?» – однако его досада на Мэй, не пожелавшую пройтись с ним по палубе, сразу заглушила эту мысль. В следующий раз он сразу же ринулся в бой.
– Я живу тут неподалеку, – начал он. – Мне было бы ужасно приятно покатать тебя как-нибудь на выходные. Я мог бы за тобой заехать.
– Что-что? – спросила она рассеянно, снова прислушиваясь к какому-то фарсу, который разыгрывался в углу.
– Моя жена тоже была бы рада с тобой познакомиться, – не отставал Билл, уже строивший грандиозные планы: он готов был многое сделать для этой девушки – в память о прошлом.
Мэй тут же обернулась и с любопытством на него посмотрела.
– Как это? А мистер Мак-Витти сказал кому-то, что ваша жена умерла.
– Это недоразумение, – сказал Билл.
Краем глаза он заметил неотвратимую уже катапульту, которая снова приближалась к ним, и поскорей перевел партнершу на другую сторону.
И тут сзади раздался голос:
– Ты гляди, как он умеет, папаша-то наш.
– Поди спроси, можно мне разбить их пару.
Позже, когда Билл перебирал в памяти детали, четко все помнилось только до этого момента. Вокруг них собралась толпа, и кто-то без конца настойчиво требовал уступить ему даму, как выяснилось, это был молоденький кочегар.
Он, разумеется, решил хорошенько проучить этих сопляков, как в былые времена, о чем им и сообщил. Ну а дальше началась продолжительная дискуссия о том, умеет он плавать или нет. Страсти постепенно накалялись; потом посыпались тумаки, и завязалась короткая, но жестокая схватка. Подробности драки в памяти не отложились, видимо, что-то соображать он начал позже, через несколько минут после того, как вынырнул из прохладной воды Темзы.
Река была белой от лунного света, который больше не казался розово-золотистым, теперь луна напоминала тонкий светящийся круглый ломтик сыра. Билл не сразу смог определить, в какой стороне берег, однако страшно почему-то не было. Пароход уже успел превратиться в небольшое пятнышко, где-то там, вдали, и он засмеялся, подумав, какая, в сущности, все это чепуха, и не только это. Затем, почувствовав, что дыхание окончательно восстановилось, он уверенно поплыл к темному берегу, втайне надеясь, что такси все еще дожидается его – в Уитни-Виллидж.
Старейший университет, созданный в 1701 году, в 1718 году получил свое название после того, как уэльский купец Элихью Йель пожертвовал ему доходы от продажи девяти тюков товаров, 417 книг и портрет короля Георга I.
Паника охватила его, когда он на следующий день подъезжал к дому: темный, беспричинный ужас. Возник он, конечно, из-за этого идиотского приключения. До Стеллы ведь что-то, конечно, дойдет, обязательно. Теперь от вчерашней его беззаботности и уверенности в себе не осталось и следа, теперь он не сомневался, что Стелла наверняка уже осведомлена о его подвигах.
– Кто у нас сегодня? – прямо с порога спросил он у слуги.
– Никого, сэр. Примерно час назад приезжали Эймсы, но никаких указаний мне не давали, так что они поехали дальше. Они сказали, что...
– А разве жены нет?
– Миссис Фротингтон уехала вчера, сразу после вас.
Паника теперь хлестала наотмашь, сразу несколькими кнутами.
– Сразу – это когда?
– Очень скоро, сэр. Кто-то позвонил, она сама сняла трубку, тут же приказала упаковать саквояж и уехала.
