– Ну и что?
– А я, надо сказать, в тот самый день участвовал в академической гонке – против команды из «старого доброго Йеля», так его обычно называют.
Мистер Мак-Витти немного прищурился и, подойдя поближе слегка сморщил нос.
– Или «старина Эли», – заметил Билл. – А полное имя – «Элихью Йель»[2].
– Понятно, – сухо отозвался мистер Мак-Витти. – Ну, а чем я, собственно, могу быть вам полезен?
Тут кто-то подошел к нему – что-то спросить, и Билл, вынужденный умолкнуть, вдруг сообразил, что явился сюда под весьма неубедительным предлогом: что они с мистером Мак-Витти когда-то встречались, причем тот ему, похоже, не очень-то поверил. Он успокоился только тогда, когда раздался глухой гул мотора и палуба задрожала: это означало, что пароход отошел от причала.
Мистер Мак-Витти наконец освободился и снова повернулся к нему, слегка нахмурившись.
– Я вас, кажется, вспомнил. Вас было трое, мы взяли вас на борт с вашей моторной лодки и разрешили потанцевать. Но, к сожалению, тот вечер завершился дракой.
Билл не знал, что на это ответить. За эти одиннадцать лет мистер Мак-Витти несколько переменился. Раньше он был не таким важным, и общаться с ним было куда проще. Одиннадцать лет назад таких вот мучительных пауз не возникало.
– Может быть, вы хотите знать, почему я здесь? – тихо спросил он.
– Да, признаться, очень хочу, мистер...
– Фротингтон, – добавил Билл, а потом с вдохновенной наглостью продолжил: – Для меня это совершенно особая прогулка. Самая большая любовь в моей жизни началась как раз в тот вечер. Я тогда встретил... свою будущую жену.
Теперь ему, наконец, удалось завладеть вниманием мистера Мак-Витти.
– Так вы женились на одной из наших выпускниц?
Билл кивнул.
– Вот почему мне захотелось поплавать на этом пароходе.
– А супруга с вами?
– Нет.
– Не понимаю... – директор внезапно замолчал, потом тихо произнес: – Нет, я, кажется, догадался... Ваша жена умерла?
Билл не сразу, но кивнул. И с удивлением почувствовал, как по щекам его вдруг скатились две крупных слезы.
Мистер Мак-Витти положил руку ему на плечо.
– Какое несчастье, – пробормотал он. – Я понимаю ваши чувства, мистер Фротингтон, примите мои соболезнования. Чувствуйте себя как дома.
Приложившись к бутылке, Билл подошел к дверям салона и начал разглядывать танцующих. Они были совсем такими же, как те, одиннадцать лет назад. Тут были все эти школьные типажи, над которыми они потом, все трое, долго смеялись: толстяк, наверняка центровой в школьной бейсбольной команде; был тут и недозрелый герой-любовник с зачесанными кверху волосами и нарочито безупречными манерами – напоказ, наверняка главный заводила. Красивая девушка, которая взглянула на него у трапа, проплыла мимо в объятьях своего кавалера, и Билл с забившимся сердцем определил ее роль: эта уверенность в себе и эта обаятельная общительность и одновременно неприступность говорили о том, что она самая популярная девушка в классе, какой когда-то была Мей, одиннадцать лет назад.
Когда она в следующий раз оказалась перед ним, он чуть коснулся плеча молодого человека.
– Можно разбить вашу пару? – спросил он.
– Что-что?! – Ее кавалер даже рот раскрыл от изумления.
– Позвольте потанцевать с вашей дамой?
Парень смотрел на него во все глаза, однако партнершу свою не отпускал.
– Ну что такого, Ред, – сказала она нетерпеливо. – Теперь так принято.
Ред мрачно отошел в сторону. Билл согнул свою руку, насколько смог, и обхватил особым манером ее талию, по нынешней их моде, и танец продолжился...
– Я видела, как вы разговаривали с мистером Мак-Витти, – сказала девушка, сверкая улыбкой и заглядывая снизу ему в глаза. – Мы с вами не знакомы, но я думаю, это не страшно.
– А я видел вас раньше.
– Когда?
– Как вы садились на пароход.
– Я не помню.
– А как тебя зовут? – спросил он.
– Мэй Шеффер. Что с вами?
– А как твое имя пишется? Через «е»?
– Да нет, через «э», конечно...
К ним медленно направились четверо парней. Вдруг один из них вылетел вперед, как снаряд из пушки, и неуклюже подскочил к Биллу, едва его не сбив.
