Если раньше я сомневался, стоит ли делать её своей любовницей, то сейчас всё решил для себя.
***
Маша
Нас уже ждали. Охрана вместе с Кернаром и еще группой мужчин стояли на зеленой террасе, встречая своего господина и его… подругу? Любовницу? Дракон плавно приземлился и я поспешила сбежать на землю. Платье моё порвалось при вполне себе понятных обстоятельствах, поэтому сейчас на мне была ЕГО рубашка и штаны, которые пришлось закатать почти до колена и подвязать шнурком, иначе бы спадали. Короче, картина маслом, «Девушка на сеновале», вот только сена в волосах не хватало, но и так старой прически и кудрей нет в помине, волосы распущены и спутанными космами падают на плечи и спину. Уверена, губы раскраснелись, а засосы на шее видны всем и каждому. Стыдно-то как! Опускаю лицо, бегло здороваюсь и скрываюсь за первой попавшейся дверью. Бегу к себе.
Дура. Кретинка. Психопатка. Ненормальная.
Новых ощущений ей захотелось? Заскучала? И что теперь? Довольна? А точнее будет сказать, удовлетворена?
Мля…
Вбегаю в свою комнату, закрываю дверь на щеколду, опускаюсь на корточки и закрываю пылающее лицо руками.
Моё самоистязание прерывает громкий стук в дверь. Приходится вставать.
— Я не хочу никого видеть!
— Это я.
Хм. А прогонять хозяина вообще можно?
— Уйди, я хочу побыть одна.
— Не могу. Открывай.
Игнорирую. Дверь открывается самостоятельно. Руар входит в компании своего дедушки. Один очень зол, второй крайне доволен.
— Нам нужно переговорить. Это срочно.
— О чем?
— О том, что ты можешь быть уже беременной…
Часть 12
— И? — нетерпеливо спрашиваю я, как только Кернар заканчивает свои манипуляции. Яркая красная сфера мигает, зависнув над девушкой. Внутри нее еле заметный черный шарик.
— Да, она беременна, — подтверждает дед, отстраняясь от пациентки. Маша лежит на кровати. Растерянная, но уже не такая испуганная, как раньше. Я же хочу совершить страшный грех и убить своего уж слишком ушлого родственника, который без моего ведома на протяжении месяца подливал человеческой женщине экспериментальное зелье с совершенно непредсказуемыми свойствами и все ради чего? Ради эфемерных внуков. Плевать ему на жизнь этой девушки, он как всегда только о политике печется, за место моё беспокоится. Будет ему место… И внуки в том числе.
— Еще можно убить плод? —тихо спрашиваю я, сжимая руки в кулаки. Голос натянут, будто стальной канат.
— Убить? Зачем? — вскрикивает Маша, подпрыгивая на кровати.
— Я не буду его убивать. Все идет наилучшим образом. У нее есть шансы выносить, — вмешивается Кернар.
— Шансы? Она умрет в первый месяц! — кричу я.
— Не факт!
Роф появляется будто из воздуха и хватает меня поперек груди, пресекая попытку ударить старшего дракона.
— Успокойся. Это не конец света.
— Да что тут вообще происходит? Объясните немедленно! — кричит Маша, становясь между нами. Она такая маленькая. Как? Как у нее может получится выносить чудовище вроде меня? Даже если и проживет достаточно долго, чтобы плод сформировался — он просто её убьет еще в утробе, так как драконы всегда рождаются в своем истинном обличии, а уже потом учатся оборачиваться в подобие человека.
— Руар долгое время не мог завести потомство, матери погибали, кто сразу после зачатия, кто на последних месяцах. Поэтому шансы, что ты выживешь, очень малы, — спокойно и обстоятельно объясняет Кернар, — но я с самого начала, как узнал о твоей уникальной крови, давал тебе специальный отвар, который на некоторое время сделал тебя способной к зачатию. Ты сейчас стала намного выносливей и сильнее обычного человека. В виде осложнений возможна тошнота, головокружение и остановка сердца.
— Отвар? Анализы крови? Вы меня обманывали? — вскрикивает Маша, медленно отходя от нас обоих в сторону, — предали?
— Я узнал только, когда мы вернулись, — оправдываюсь я.
Машет головой, не верит. Слезы медленно текут из её глаз.
— Мария, не стоит так переживать. У вас всё будет хорошо. Вы сможете выносить. Родить. Вы никогда не будете не в чем нуждаться, — твердит Кернар мирным спокойным тоном.
По комнате будто гром среди ясного неба раздается звук пошечины.
— Ай, — вскрикивает Маша, прижимая ушибленную ладонь к груди, — больно-то как! Вы что, каменные, черт возьми?
Первым, что странно в себя приходит Роф, ловит девушку и усаживает на кровать осматривает ушибленную ладонь.
— Ауч. Больно!
— Перелом, — выносит вердикт он, легко удерживая её запястье в своей руке.
— Мария, не дергайтесь, вы можете сделать хуже.
