Он стоит, прислонившись к стене, весь такой уверенный и манящий, и я не могу не чувствовать себя очарованной его присутствием, когда он фиксирует свой взгляд на мне.
Это нечестно.
Я борюсь со своим влечением к нему уже месяц, и если бы я не купила этот маленький вибратор, то уже много дней назад сорвалась бы и опозорилась, либо набросившись на него, либо умоляя его наброситься на меня.
Его взгляд переходит на мои губы, и по его лицу расплывается улыбка.
Когда он делает несколько шагов ко мне, мне приходится откинуть голову назад, чтобы сохранить зрительный контакт с ним.
Не говоря ни слова, он поднимает руку к моему подбородку, его большой палец нежно проводит по уголку моих губ, а его глаза все это время не отрываются от моих.
— У тебя там было немного сахара.
Он снова проводит большим пальцем по моим губам, на этот раз задерживаясь на самой полной части, а затем подносит палец к своим губам и слизывает сахар.
Я слежу за его движением, и мои щеки пылают жаром, когда я испытываю непреодолимое желание самой слизать сахар с его пальца.
Но также быстро, как и наступил этот момент, он небрежно садится обратно на табурет рядом с моим и начинает есть свой завтрак, как будто ничего не произошло.
Я не могу не чувствовать себя растерянной и смущенной из-за смешанных сигналов, которые он мне посылает.
Разве так поступают друзья в Европе? Я никогда раньше не испытывала такого уровня близости с другом. Обычно люди говорят мне, что у меня что-то на лице, а потом разрешают убрать это. Они не убирают это сами.
Во что он играет?
После завтрака я устраиваюсь поудобнее в гостиной, продолжая шоу, которое мы начали вчера.
Сидеть с Лукасом и смотреть вместе телешоу стало моей любимой частью дня.
То, что мне есть с кем провести время, успокаивает, ведь моих девочек здесь больше нет, а в Ницце мне еще предстоит завести друзей.
Единственный, кто у меня есть, это он, по крайней мере, еще несколько месяцев.
— Ты смотришь без меня?
Лукас делает шокирующий вздох и прикрывает рукой открытый рот, направляясь ко мне.
Теперь он одет в джинсы и футболку.
Облом.
— О, прости. Я только что включила его. Ты не так уж много пропустил.
Я вру — я посмотрела целую серию.
Подушка бьет меня по лицу, словно прочитав мои мысли, и из него вырывается смех.
— Я слышал звук телевизора по меньшей мере тридцать минут, лгунья.
Я поднимаю ту же зеленую подушку и бросаю в него, но он ловит ее в свои руки.
— Ну, почему ты тогда не присоединился ко мне?
Я дразню его, глядя на него сквозь ресницы.
Он смеется, поднимая мои вытянутые ноги, чтобы сесть, а затем кладет их себе на колени.
— Томас снова позвонил мне. У меня есть новости.
Это вызывает у меня интерес. Томас— его лучший друг, который живет в Париже.
— Он немного расстроен, что не был моим шафером на свадьбе, не то чтобы у меня был шафер, но его жена пригласила нас в их дом в Париже на эти выходные. Думаю, это их способ поздравить нас. Амели замечательная, она тебе понравится. Она милая, как и ты.
— Прости, что?
Я не думаю, что правильно его расслышала.
— Мы уезжаем в эту пятницу.
Проходит некоторое время, затем я отдергиваю от него ноги и сажусь.
— Мы останемся с ними?
— Да.
В эту пятницу в Париж? Известный также как город любви? И что потом? Мы будем шествовать по городу как муж и жена, пытаясь убедить его дорогих друзей, что мы безумно влюблены.
