ГЛАВА ТРИДЦАТЬ

ПЯТАЯ

ЛЕОРА

Я проснулась, чувствуя себя измученной.

Слова Лукаса и моя ложь преследовали меня во сне.

Я должна сказать ему правду, но его слова все еще причиняют боль.

Поэтому, вместо того чтобы начать разговор, который нам необходимо провести, я решаю спуститься в кафе рядом с нашей квартирой, чтобы выпить кофе и что-нибудь сладкое, чтобы успокоить нервы перед тем, как снова начать разговор.

Когда я выхожу из своей комнаты, меня встречает Лукас, сидящий за кухонным островком и склонивший голову к потолку.

Он поворачивает ко мне лицо, и не похоже, что он много спал.

На его лице написано изнеможение и нотки раскаяния.

Наши глаза встречаются, и в воздухе повисает тяжелая тишина.

Его губы слегка приоткрыты, намекая на слова, которые он хочет сказать, но напряжение между нами заставляет его молчать.

Он знает, что я солгала; он сказал мне, что звонил Камилле, и она сказала ему, что меня с ней нет.

Я не права, что солгала, но его слова глубоко ранили меня, и мне нужно немного времени, чтобы начать разговор.

Но даже несмотря на это, видеть его таким — почти сломленным больно.

Это моя вина, что он не выспался.

Я виновата в том, что он расстроен, и чувство вины гложет меня.

— Я иду к Жан-Полю. Тебе что-нибудь нужно? — Спрашиваю я, протягивая руку.

Он обожает их pain au chocolat, и я ни за что на свете не смогу пойти туда, не купив ему один.

Он замирает, его спина становится твердой, а разбитый взгляд полностью исчезает.

— Что за Жан-Поль?

Ярость и намёк на что-то ещё, возможно, на властность, мерцают в его чёрных глазах.

— Прости? — Спрашиваю я, стараясь сохранить спокойный голос.

Ему требуется всего две секунды, чтобы подняться со стула и сократить расстояние между нами.

— Кто. Блядь. Такой. Жан. Поль?

Я невольно рассмеялась, не в силах сдержать себя.

Глаза Лукаса еще больше расширились, на его лице отразилось замешательство.

— Жан-Поль, — я делаю ударение на «а»— это название кафетерия на соседней улице.

Он ничуть не успокаивается.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но он догоняет меня и разворачивает к себе, его рука нежно обхватывает мой бицепс.

Его глаза все еще горят от гнева, а грудь вздымается с каждым вздохом.

— Я не верю тебе, Леора. — Рычит он, его голос мрачен.

Я не думала, что это возможно, но сегодня он еще более разъярен.

— Где ты была вчера?

Его смена темы застала меня врасплох.

— Я же сказала, что работала и потеряла счет времени.

— Давай попробуем еще раз. — Бросает он вызов. — Где ты была вчера, Леора?

Мое имя на его языке звучит как угроза, как обещание чего-то восхитительно опасного.

— На этот раз правду. — Настаивает он, голос низкий и угрожающий, делая несколько шагов ко мне, заставляя меня отступать назад, пока моя спина не сталкивается с чем-то твердым.

Его руки прижимают меня к стене.

Его тело прижимается ближе, вровень с моим, не давая сосредоточиться ни на чем, кроме него.

Или на его запахе.

Почему он так чертовски хорошо пахнет?

Я не могу ясно мыслить, когда он так близко, его запах окружает меня и поглощает.

Он пахнет как мужчина, принявший свою мужественность, манящая смесь земли и нетронутой природы.

— Кто поставил тебе этот синяк?

Его взгляд опускается к моему запястью, палец следует за его пальцами. Он нежно поглаживает след, отчего по коже бегут мурашки.

— Я… я ударилась о стол. Ничего страшного. — Говорю я, чувствуя, как пылают мои щеки.

Я вижу разочарование в его глазах, и это заставляет меня чувствовать себя невероятно виноватой.