Я смотрю в окно, пытаясь отвлечься от неловкой ситуации. Несколько раз я ловила на себе его взгляд, хотя уверена, что он тоже замечал мои взгляды.

Пока я импульсивно не выкрикнула:

— Нам нужно безопасное слово.

Что, черт возьми, я говорю?

Лукас поворачивается ко мне с приподнятой бровью, выглядя заинтригованным моим внезапным предложением, и в его глазах мелькает веселье, прежде чем он снова принимает свой обычный строгий взгляд.

— Продолжай.

— Допустим, мы разговариваем с кем-то и вдруг не знаем, что сказать, мы используем безопасное слово, чтобы другой вскочил и спас ситуацию.

— Разве не очевидно было бы знать, куда прыгать?

Он прав. Если мы находимся рядом друг с другом, то, скорее всего, будем знать, что другой борется.

Я приостанавливаюсь на мгновение, размышляя.

— Хорошо, а если ты разговариваешь с кем-то другим, а ты мне нужен? Что тогда?

— Хорошо, у нас может быть безопасное слово, если оно тебе нужно. Что ты хочешь, чтобы это было? — С любопытством спросил он.

Ну, я еще не думала так далеко вперед. Я на мгновение задумываюсь, пытаясь придумать подходящее слово. Я хочу, чтобы это было что-то естественное и незаметное, например фрукт или что-то обычное.

После небольшой паузы я улыбаюсь, когда мне в голову приходит идея.

— Как насчет ананаса? — Небрежно предлагаю я.

Лукас смотрит на меня, нахмурив брови, и это выражение я интерпретирую как молчаливое «нет»

— Ладно, тогда как насчет океан? — Продолжаю я.

— Леора, мы живем на Французской Ривьере, и слово океан будет встречаться довольно часто.

Он говорит это таким тоном, что я чувствую себя совершенно нелепо, но, к моему ужасу, он прав.

— Тогда придумай сам, если ты такой умный. — Немного защищаясь, говорю я, скрещивая руки на груди.

— Как насчет кокоса?

Я наморщила нос, обдумывая его предложение.

— Тебе нравится кокос, но не нравится ананас?

Он молчит несколько тактов, погрузившись в раздумья, а я наблюдаю за ним.

Когда он сосредоточен, он наморщивает лоб, и между его бровями появляется маленькая морщинка.

Прежде чем я успеваю остановить себя, мои губы подрагивают. Он очарователен.

На его губах появляется знакомая ухмылка.

Он наблюдает за мной, явно довольный тем, что придумал.

— Может, тогда амаретто? — Предлагает он.

— Амаретто. — Соглашаюсь я, закатывая глаза.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

ЛУКАС

— Амаретто.

Мы приехали в роскошное поместье Мишеля всего двадцать минут назад, а Леора уже выпила две «Мимозы» и использовала наше безопасное слово около пяти раз.

Каждый раз я стараюсь скрыть усмешку, потому что видеть ее в панике — одна из самых милых вещей, которые я когда-либо видел.

Даже милее, чем ее сморщивание носа, когда она не согласна с чем-то, что я сказал.

Это большая проблема, потому что я все еще злюсь из-за нашего спора и не могу продолжать думать, что она милая. Это бессмысленно.

Мне нужно помнить, что она раздражающая, громкая и упрямая.

Акцент на громкости и упрямстве.

Я не хотел вчера быть с ней резким, особенно после ее попытки протянуть оливковую ветвь, но наблюдение за ухудшением состояния моего дяди что-то сдвинуло во мне.

Все, чего я хотел, это побыть одному, но тут заговорила она, и ее мягкий осторожный голос заставил меня почувствовать себя виноватым.

Это было слишком.

Несмотря на раздражение, я не могу не отметить, как прекрасно Леора выглядит сегодня.

Ее волосы убраны вверх, демонстрируя изящную шею — ее тонкий изгиб так и просится, чтобы к нему прикоснулись, а платье, которое она надела, сидит на ней идеально.

На мгновение я забываю о нашем обмене словами и любуюсь ею издалека.

Когда она замечает мой взгляд, я быстро отвожу глаза. Я не могу позволить себе отвлечься на ее красоту. Я говорю себе, что должен держать дистанцию и не поддаваться эмоциям. То, как ее смех сплетается в мелодию, наполняя воздух теплом, — деталь, которой я не должен очаровываться, но необъяснимым образом я очарован.

Это всего лишь деловое партнерство. Мне нужно сосредоточиться на выполнении поставленной задачи и прожить этот день без лишних споров и отвлечений.

Но в глубине души я знаю, что это легче сказать, чем сделать. Что-то в огненном духе и непоколебимой решимости Леоры интригует меня, и, несмотря на наши разногласия, я не могу отрицать, что между нами есть химия.

Боже, все, что я хотел сделать, когда увидел ее сегодня утром, — это заткнуть ей рот.