В паре метров от меня, по другую сторону стены, изголовье кровати выбивало свой ритм. Голоса моих родителей сливались воедино, низкие и настойчивые, полные боли.
Я решил, что очень скоро заведу собаку вместе с котенком, которого папа ни с того ни с сего принес домой неделю назад.
Очень скоро все будет идеально.
Но это длилось недолго. Это никогда не длилось долго. Он спорил с моей мамой, и ей не удалось его успокоить. Он продолжал твердить о том, сколько она потратила на какую-то рубашку, которую купила. Ссора переросла в тираду о ее нытье, о ее нужде, о том, каким бесполезным гребаным бременем мы оба были.
Пьяный, он сел за руль, выехал задним ходом на дорогу, раскидывая гравий, и так резко рванул машину вперед, что переехал котенка.
Тут он остановился. Я бросился на колени рядом с машиной. Он вышел, и мы оба посмотрели на представшую картину.
Бедный гребаный котенок. Я не мог оторвать от него глаз. Моя мама стояла у двери, плача, как будто это она была той, кого он сбил, а я смотрел, как котенок пытается дышать с раздавленной грудью.
Я думал, что мы едины. Мне показалось, что он смотрит на котенка так же, как и я, пытаясь дышать за него, пропитанный раскаянием, смятением и отчаянной, рушащейся надеждой на его спасение.
Я продолжал думать об этом. Вплоть до тех пор, пока он не оттащил его и не пнул ногой.
Тот даже не был мертв, но он пнул его достаточно сильно, чтобы тот подлетел по низкой дуге в нескольких сантиметрах над землей. Он упал в щель в соседской решетке, останавливаясь за ней, слишком далеко под трейлером, чтобы я мог дотянуться.
Он там сгниет. Хотя тогда я этого еще не знал.
«— Перестань плакать», — сказал он. «— Это просто гребаный кот».
Когда он сел в машину, захлопнул дверцу и уехал, я не испытывал к нему ненависти. Я винил во всем маму, в ссоре, в его гневе, в котенке.
Я не испытывал к нему ненависти, но впервые понял, что мы с ним не одно и то же.
Он из тех людей, которые готовы пнуть котенка.
А я — нет.
Моя мама, похоже, этого не понимала.
Сегодня утром она прислала мне сообщение: С Днем Святого Валентина, любовь всей моей жизни!
Я крепко сжал телефон. Либо так, либо швырнуть его через всю комнату.
Любовь всей ее жизни.
Когда она с моим отцом, она его так называет. Уайатт Левитт, любовь всей ее жизни. Ее милый мужчина. Ее странник.
«— Нет ничего лучше страсти», — сказала она мне как-то. «— Тебе не понять, Уэсти, ты слишком молод, но страсть — это то, для чего мы созданы. Без нее...» — Она пожала плечами и подняла глаза к потолку, подыскивая нужные слова. «— Без нее мы просто животные».
Это о мужчине, который ударил ее. Мужчине, который разбил мне губу, когда я пытался защитить ее, потому что он хлестал ее, обзывал, бил, а она плакала и умоляла его не делать этого, не причинять ей такой боли.
Любовь всей ее жизни.
И я чертовски похож на него.
Хостес Джессика, просовывает голову в дверь.
— Шестнадцатый попросил счет, восьмой сложил меню на краю стола, а на двенадцатом я приняла за тебя заказ на десерт. Если ты не вернешься, я велю Шейле уволить тебя.
— Иду.
Я открываю наружную дверь, бросаю недокуренную сигарету на бетонную ступеньку и растираю ее ботинком.
Джессика ждет, пока не видит, что я двигаюсь, и направляется к выходу.
Я беру чек на шестнадцатый столик, принимаю заказ на восьмом, доставляю десерт на двенадцатый. Затем я проверяю другие столы. Все это время слова матери сверлят во мне дыру.
Любовь всей моей жизни.
Я посвятил почти десять лет тому, чтобы стать тем человеком, которым должен был быть мой отец, но которым он не является. Мужчиной, который поставит семью на первое место, несмотря ни на что. Будет держать их в безопасности, сытыми и счастливыми.
Я никогда не хотел быть ее любовью. Ее вид любви делает тебя слабым. Он затягивает тебя под воду.
Но сегодня, больше, чем в любую из последних двадцати двух ночей, которые я провел без Кэролайн, я не могу отделаться от мысли, что есть не один способ утонуть.
Другой официант проходит мимо меня и говорит:
— Джессика только что отдала тебе шестой.
— Спасибо.
Когда я беру кувшин с водой, то обнаруживаю свою преподавательницу экономики за столом. Пухленькая женщина, она однажды взяла с собой на учебу четверых детей и пакет пончиков с сахарной пудрой и отпустила их в городок. Сегодня она с мужем, красиво одета. Она немного хвастается мной.
— Один из моих лучших студентов в прошлом семестре, — представляет она меня и говорит, что надеется увидеть меня на своем семинаре в следующем году.
