Уэст вздыхает.

Затем он толкает меня.

Я лежу на спине, Уэст надо мной, его глаза как пламя, этот хитрый засранец так уверен в себе.

— Доверься мне, — говорит он снова и целует меня.

Тогда все становится хорошо.

Гораздо лучше, чем хорошо.

Поцелуй с Уэстом совсем не похож на поцелуй с Нейтом. Его рот теплый и уверенный, и он говорит:

— Заткнись, Кэр. Закрой глаза. Перестань думать. Чувствуй.

И я чувствую. Не могу не чувствовать. С ртом Уэста на моем, чувства — единственное, на что я способна.

Мы целуемся. Время идет, а мы целуемся.

Мне жаль, что у меня нет слов, хотя бы для того, чтобы запечатлеть их в памяти. Это горячее, влажное скольжение языка по языку, мягкие губы. Эта прекрасная пульсация, эта дымка, эта туманная, горячая, тоскующая боль.

Существует больше способов целоваться, чем кто-либо когда-либо говорил мне, и я хочу их все.

Я получаю их. Получаю Уэста, его рот, тяжесть его тела, его запах.

Мы целуемся.

Границы, которые мы нарисовали на наших телах, не важны. Это просто карандашные метки, которые мы должны поставить вокруг этих отношений, которые становятся такими масштабными, что могут стать страшными, если мы позволим.

Поцелуй Уэста — это мои руки в его волосах, на его шее, обхватывающие его плечи. Это прижиматься к нему, когда он погружает свой язык в мой рот, находить его талию, пробираться руками под его рубашку, чтобы украсть тепло и гладкость его кожи. Это его тело надо мной, его грудь на мне, эта тяжесть, от которой я не могу, да и не хочу избавляться, потому что он всегда был так далеко, а теперь он здесь. Его ладонь, обнимающая мой затылок, его пальцы, обхватившие мою рубашку у плеча, крепко сжаты в кулак, потому что они хотят побродить, а он им не позволяет. Это его бледные глаза, ободок голубоватого цвета вокруг огромных темных зрачков, длинные ресницы и полуприкрытые веки. Это тяжелый вздох и его лоб на моем.

Ленивое тепло. Связь. Безопасность и тишина в месте, где я была одинока и напугана, а голоса в моей голове звучали громко уже несколько недель. Месяцы. Он накладывает на меня чары, погружает меня в великолепное оцепенение, в котором я могла бы целовать его вечно и быть совершенно довольной.

У нас есть пятьдесят минут.

Эта мысль щелкает пальцами в моем сознании.

Пятьдесят минут. Сколько их осталось?

Мои губы опухшие, мягкие и влажные. Я не могу вспомнить, чтобы когда-нибудь целовалась так сильно. Конечно, я наверняка должна была целоваться так с Нейтом в первые месяцы нашего знакомства? Но, когда я думаю о таком далеком прошлом, то вспоминаю в основном споры. Мы целовались, а потом он хотел еще, а я останавливала его, и он отстранялся, обижался, страдал.

Уэст опирается на один локоть, его ноги и бедра отведены в сторону. Я не знаю, тяжело ли ему. Меня это не волновало, я не думала. Была слишком занята поцелуями и не знала, на что это похоже.

Давалка, — говорят интернет-задроты, но на этот раз они правы. Я просто забыла. Забыла о них.

Я разрываю поцелуй, чтобы повернуть голову и посмотреть на время на телефоне. Осталось десять минут. Мы целуемся уже тридцать пять — сорок минут, и я ни о чем не думала. Но десяти минут должно хватить, если нам нужно сделать кое-что другое. Дать Уэсту кончить.

Мысль острая, неуютная.

Я спрашиваю его:

— Ты...?

— М-м-м.

Он прижимается ртом к моей шее. Не обращая внимания на мою попытку расспросить его.

Обхватываю пальцами толстую кожу его ремня. Подношу их к пряжке, тяжелой и угрожающей.

Вытаскиваю кожу из петли.

Рука Уэста накрывает мою.

— Что ты делаешь?

— У тебя... у тебя скоро занятия, так что...

Уэст отклоняется и садится. Ему приходится пригнуть голову из-за двухъярусной кровати.

— У меня скоро занятия, и?

— Я не хочу, чтобы ты... — не могу этого сказать. — Забудь об этом.

Он хватает меня за подбородок, поворачивает мою голову и заставляет смотреть на него. Он не позволяет мне отвести взгляд. Это чертовски раздражает, и я ненавижу это.

— Доверься мне, — говорит он. — Мне нужно, чтобы это произошло — нужно, чтобы мы сделали это правильно. Чтобы ты говорила со мной, рассказывала, что тебе нравится, чтобы я не пытался просто угадать или сделать что-то, чего тебе возможно не хочется. Мне это нужно.

Я не могу сказать «нет». Во всем, что ему нужно. Как бы мне ни было неприятно, я должна сказать ему об этом.

— Я подумала, что тебе, возможно, некомфортно. От такого количества... от поцелуев, возможно, это заставляет тебя... быть невыносимо твердым, и, если у нас осталось всего несколько минут до занятий, мне лучше... помочь тебе кончить.

Он просто сидит, наблюдая за мной и нахмурив брови. Не могу сказать, о чем он думает — злится ли он или расстроен, смущен или, может быть, хотел бы оказаться где-нибудь в другом месте. С какой-нибудь девушкой, которая не является такой запутанной чудачкой.

Затем он наклоняется ко мне, ловит меня за талию и притягивает к себе на колени.

Он целует мои волосы, возле самого уха.

— Он действительно сделал с тобой что-то, да?

Я думаю о том, чтобы сказать: «Кто?» или «Нет», но я дрожу, и во рту у меня привкус аккумуляторной кислоты, так что, да.

Да. Думаю, да.

— Мне нужно уйти через минуту, — тихо говорит Уэст. — Я не хочу. Но я должен.

— Знаю.

— Мне нравится целовать тебя, Кэр, — он прижимается губами к моей шее. Его рука обвивает мою спину, его ладонь лежит на моем бедре. Ее тяжесть — идеальна. — Тебе нравится целовать меня?