— Швейцар... — сказал Генри. Я на короткое мгновение усмехнулась. Я была рада, что это Генри.

Шкатулка не подлежала ремонту, поэтому я положила её на кровать. Наверное, я должна была её выкинуть. Я встала и подошла к двери, чтобы открыть её. Но я не могла смотреть в лицо Генри, мне было настолько неловко. Вместо этого я посмотрела в сторону, чтобы убедиться, что вместе с ним никого нет. Он ничего не спросил. Ни как у меня дела, ни плакала ли я или не нужно ли мне что-нибудь. Нет. Он просто стоял и был так близко, что я могла чувствовать его запах. Этот типичный запах Генри, который мне так нравился.

В этот длинный промежуток времени я почувствовала, что снова дома. Было приятно чувствовать что-то знакомое, что-то, что давало мне немного чувства безопасности. Но слёзы снова выступили на глазах, я видела только лишь рубашку Генри, которая расплывалась с каждой новой слезой, мне всё равно было хорошо из-за его присутствия. Я схватила Генри за рубашку и затянула в комнату, он даже не сопротивлялся. Другой рукой я закрыла дверь и схватила ключ, чтобы повернуть его. Только когда дверь была заперта, я смогла свободно вздохнуть и уткнуться лбом в грудь Генри.

Сейчас всё было хорошо. Он был здесь и охранял меня. Мы были одни в моей комнате, она была заперта, никто не засыпал меня вопросами. И, прежде всего: Кристиан ушёл. Большой груз спал с моих плеч, но потом всё вырвалось наружу. Я вцепилась в Генри и сжала зубы: я не хотела больше плакать, но слёзы сами струились по моим щекам. Дрожь пришла, кажется, из самой глубины, и всё моё тело трясло.

Так сильно, что я почувствовала руки Генри, обнимающие меня. Я не знала, хорошо это или плохо, что он обнимает меня. Скорее всего, хорошо. Глубоко внутри меня — это радовало. Мои мысли были так затуманены, что я решила вообще не думать. Так должно было случиться, что я стояла тут и плакала. Было ли это хорошо, хотя бы раз показать свою слабость?

Руки Генри лежали на моей спине, он сильнее притянул меня к себе. Потом одну руку положил мне на затылок, нежно взял меня за волосы и прижал мою голову к своей груди. Другой рукой он схватил меня за бедро. Объятие было настолько тесным, что мне показалось, он меня больше не отпустит. Но это было хорошо. Я не чувствовала себя стеснённой, совсем наоборот. Его крепкие объятия поддерживали меня. Его руки не позволяли мне упасть.

Моё дыхание стало спокойным, а слёзы больше не текли. Я перестала дрожать и, стыдясь, прятала голову на плече у Генри. Он не должен видеть меня такой. Заплаканной, с красными глазами и раздражённой кожей, с соплями, которые текли из носа, и потрескавшимися губами, ставшие такими из-за того, что я их кусала. Я легко проглотила жвачку и сейчас могла лучше дышать. Моё сердце всё ещё быстро билось, но чем больше мы стояли так, тем спокойнее становилось, и, в конце концов, сердцебиение стало совершенно нормальным.

Объятие Генри стало менее крепким, и он начал гладить меня по волосам. Эти ощущения были просто замечательными... Я не знала, как долго мы так стояли до того момента, как я полностью успокоилась. Объятие Генри становилось всё свободнее и свободнее, пока, наконец, я не очнулась и не отпустила его.

— Твоя рубашка вся в моих слезах... — сказала я и посмотрела на мокрое пятно на груди Генри.

— И вся в соплях, — пробормотал Генри. Когда он это сказал, я просто уставилась на него. Генри улыбнулся мне и поднял руки, чтобы провести по моим щекам. Он мягко погладил меня по лицу и убрал несколько прядей волос, приклеившихся к моей коже.

— Мне жаль. — Я уклонилась от его заботы и схватила несколько платков из коробки, стоящей на моем столе, чтобы вытереть лицо. Я также предложила несколько Генри.

— Похоже, теперь её только в стирку... — пробормотал он, но, несмотря на это он взял платки, чтобы грубо промокнуть рубашку.

— Завтра я первым делом брошу её в стиральную машину, тогда ты сможешь... — что я здесь, собственно, делаю? Я закрыла лицо одной рукой, спокойно вдохнула и выдохнула. Почему я плакала? Ничего же не произошло! Я хотела поцеловать Кристиана, и он не сделал мне больно. Генри пришёл вовремя. Но если бы он не пришёл, что-то бы случилось?

— Там ещё остался торт, — сказал Генри.

Я чувствовала, что он смотрит на меня, но не могла заставить себя встретиться с ним взглядом. Эта ситуация была такой неловкой для меня! Смогу ли я снова когда-нибудь смотреть на него? Как раньше? Когда он хотел уйти, я удержала его. Подобно рефлексу, я схватилась рукой за его майку, и он остановился.

— Не уходи сейчас... пожалуйста, — пробормотала я. Это просто вырвалось. Откуда оно вообще взялось?

— Хорошо... — сказал Генри и отступил на шаг. Снова воцарилось молчание. Я не знала, что должна сказать. Наверное, лучше было бы позволить Генри уйти. Он нервничал из-за моего детского поведения.

— Спасибо, — сказала я тихо, почти шепотом.

— Не за что. Я всегда хотел ему врезать, это был отличный момент! — он засмеялся и подошёл к моей кровати, чтобы посмотреть на шкатулку. — Кристиан на неё сел? — Генри открыл шкатулку и посмотрел на вмятины.

— Да. Жаль, что она больше не играет мелодию. Я пробовала подкрутить её, но она, наверное, уже испорчена. — Я подошла к Генри и села рядом.

— Я починю. У моего отца достаточно инструментов дома. Я разберу шкатулку и посмотрю, что не так. Может быть, там можно что-нибудь заменить. В крайнем случае, я куплю тебе новую.

— Но это же не ты сломал её. — Почему он хотел купить новую?

— Я ударил его. Если бы я ударил Кристиана иначе, он бы упал на пол, а не на полку. Поэтому я тоже виноват. Кроме того, я хотел бы снова видеть, как ты улыбаешься. — Когда Генри это говорил, он печально мне улыбался. Его взгляда я долго не выдержала и опустила глаза к полу, я также должна была улыбнуться.

— Ты классный, — выдохнула я и скользнула ближе к Генри, так, что моя голова лежала на его плече. Я закрыла глаза. Мы сидели так некоторое время, пока я не поняла, каким встревоженным был Генри. Он будто бы оцепенел. Конечно, это положение было для него совершенно неудобным.

— Знаешь, что я сейчас хочу? — спросила я его и выпрямилась снова. Мы смотрели друг на друга, а я широко улыбнулась. — Торт и алкоголь! — прошептала я и с триумфом вскинула кулак.

— Алкоголь? — спросил он меня.

— Ну и торт!

— Да, но алкоголь? — Генри, казалось, растерялся, а должен был засмеяться.

— Я хочу попробовать. Сейчас мне шестнадцать, а вчера я не попробовала ни капли. Я вообще никогда не пробовала. Хотя один раз я понюхала алкоголь и могла бы выпить, но струсила. Мои родители вернутся уже завтра вечером... до их прибытия я бы хотела перепробовать выпивку в баре.

— Перепробовать? — скептически повторил за мной Генри.

— Да. Всего понемногу. Пиво, шнапс и всё, что там есть. Джин, водку, вермут (прим. — Вермут — креплёное вино, ароматизированное пряными и разными лекарственными растениями), шампанское, кьянти (прим. — Итальянское сухое красное вино, производимое в регионе Тоскана, преимущественно из винограда сорта Санджовезе и имеющее категорию «названия, контролируемого по происхождению» — Denominazione di Origine Controllata e Garantita)! Кир (прим. — Коктейль из белого сухого вина и черносмородинового ликёра Creme de Cassis)! Ах, их так там много стоит. — Да, это было моей целью! Если с поцелуем всё получилось не так, как я думала, по крайней мере, я хотела напиться.

— Эм… — Генри колебался.

— Я не хочу напиться до алкогольной комы. Только по одному глотку каждого напитка, понюхать, попробовать один раз. Возможно, мне это не так уж и понравится, но я смогу хорошо спать сегодня ночью.

— Итак, если ты действительно решилась попробовать всё подряд в баре своего отца, то ты точно будешь хорошо спать. — Генри улыбнулся и встал.

— Я не знала, что ты пьёшь? — это было нечто новое для меня. Хотя Генри однажды рассказывал, что он время от времени пил пиво со своими друзьями, но, кажется, у него было больше опыта, чем он говорил мне, так как он ухмылялся.

— Ну, я баловался как-то раз... — Генри пожал плечами и ещё шире ухмыльнулся.

Я сделала большие глаза и рассмеялась.

— Только иногда. Один раз в месяц или около того. Но не больше. Я могу стоять после этого, даже если земля качается время от времени. — Мы оба рассмеялись.

Это было замечательно — чувствовать счастье, которое растекалось по моему телу, словно восход солнца над океаном. Это ощущалось так, будто огонь в моём сердце, который казался потухшим после действий Кристиана, вспыхнул снова. Этот огонь был тут, вспыхивал, отдавая своё тепло в моё тело и даря это потрясающее ощущение покалывания в животе, которое заставляло меня смеяться.

— Итак, кекс, торт, алкоголь... может, ещё что-нибудь? — спросил меня Генри. Вёл он себя при этом как швейцар. Он делал вежливые жесты руками и поклонился мне.

— И Генри, — сказала я и улыбнулась ему. Генри встревожился. Какое-то мгновение он рассматривал меня широко раскрытыми глазами. Но с моим следующим взмахом ресниц он уже снова улыбался. В первый момент Генри выглядел смущённым, но он, казалось, переиграл это, смущение исчезло. Что это было? Почему он так странно отреагировал?

Примерно через десять минут Генри вернулся. За это время я успела переодеться и теперь носила свободную рубашку и короткие тесные штаны, также я умылась, чтобы не выглядеть такой заплаканной. Я смотрела на дверь, когда Генри открыл её. Я сразу села прямо и удивилась, когда увидела всё то, что принёс с собой Генри и положил на мою кровать. Он колебался и спросил:

— Я должен закрыть дверь?

— Да, тихо закрой её. Я... — да, что только?

— Хорошо, — сказал Генри и подошёл к двери, чтобы закрыть её. Сейчас я была с ним наедине, но не чувствовала себя странно, а лишь знакомо. Я была совершенно расслаблена и спокойно смотрела на всё, что принёс Генри.

— Ты мог бы притащить весь холодильник... — я тихо рассмеялась, потому что на кровати стояла посуда для гостей моей матери. В ней было три этажа, сама посуда была построена в форме пирамиды. На нижнем этаже были углубления для кексов. В эти углубления Генри поставил стопки с различными напитками. — Три, шесть, сколько тут? Пятнадцать? — я посчитала их, а затем мои глаза прошлись по другим этажам посуды. На второй полке были куски торта, а на верхней полке — несколько пачек чипсов. Подмышками Генри держал две бутылки лимонада. — Я могла бы помочь принести, — пожаловалась я, поднимая посуду до тех пор, пока Генри не смог сесть рядом со мной на кровать.

— Ну, хорошо. Это должно было быть сюрпризом! — он ухмыльнулся шире и взял одну стопку. — Ты ещё хочешь выпить? Я написал название под каждой стопкой. Увидим, узнаешь ли ты то, что пьёшь... — он передал мне стопку, а я взяла её. Жидкость была ясной, и я с любопытством попробовала, но сразу же закашлялась.

— Ой, уау! Что это такое? — я скривилась и, фыркая, засмеялась.

— Это джин, — объяснил Генри и забрал у меня стопку, чтобы допить.

— На вкус просто ужасно! — я должна была перебить привкус и схватила бутылку лимонада.