— Я обещал дать тебе полную картину ярмарки, — говорит он, садясь напротив меня. Он указывает на тарелки так же, как Мейвен на аттракционы. — «Тендерлоинс» – это любимое блюдо Мейвен и мое. Я также захватил немного жареной курицы, шашлыка и пиццы на случай, если ты захочешь перестраховаться. Затем у нас есть слоновьи уши и сладкая вата. Из напитков – лимонный коктейль, вода или содовая.

Я беру лимонный коктейль.

— Так много здорового питания.

Он усмехается.

— Мы сегодня решили побаловаться.

Мейвен высовывает язык.

— Это лучше, чем брокколи. Папа заставляет меня есть отвратительные брокколи.

Даллас направляет на нее свою вилку.

— Отдай мужчине должное, он добавляет в нее сыр для тебя.

Мейвен берет шашлык и размахивает им в воздухе.

— Нет лучше сахарной ваты! Розовая – самая лучшая! — поет она.

Тошнотворный запах мяса ударяет мне в лицо, заставляя мой желудок вздрагивать, и она кладет его обратно на свою тарелку. Я закрываю рукой нос и рот – не только чтобы отгородиться от вони, но и чтобы меня не стошнило на глазах у толпы людей.

Даллас роняет свой сэндвич.

— Все в порядке?

— Мясо, — задыхаюсь я под своей рукой, качая головой. — Ничего из этого.

Он понимает намек, берет бутерброд с тарелки Мейвен и выбрасывает его в мусорное ведро.

— Прости, дорогая, — говорит он ей. — Плохое мясо.

Она кивает и переходит к вырезке.

Я убираю руку и делаю глубокий вдох, шепча ему:

— Спасибо.

Его губы растягиваются в улыбке, настоящей улыбке, которую я не видела у него с тех пор, как оказалась здесь. Мое дыхание сбивается. Мое сердце скачет.

— Уже есть странные желания? — спрашивает он.

— Кексы. Торт. Пирожные. Сахар вообще.

Он смеется, еще один подлинный смех, заставляя меня радоваться, что я пришла.

— Я запомню это.

Мои губы изгибаются в улыбку, встречая его, и я закусываю кусочком сырной пиццы, пока Мейвен ведет разговор о том, как она рада, что через несколько дней уезжает в летний лагерь. После последнего кусочка она отодвигает свою тарелку и смотрит на Далласа с решимостью, слишком сильной для ребенка, чей возраст еще не достиг двузначного числа.

— Пора кататься, папочка! — заявляет она. — И не забудь, я буду кататься на больших детских аттракционах. Больше никаких детских зон для меня.

Даллас поднимает руку.

— Подожди, малыш. Только те, на которых ты соответствуешь требованиям по росту, помнишь?

— Она пытается уговорить тебя снова разрешить ей прыгнуть с тарзанки?

Голос Хадсона застает меня врасплох, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть его и Стеллу, идущих в нашу сторону. Вид ее успокаивает меня. Хадсона... не очень. Я не уверена, как он ко мне относится. Стелла настаивает, что он не держит на меня зла, но я ей не верю.

— Я еще недостаточно зрелая для этого, — говорит Мейвен.

— Или когда-либо, — поправляет Даллас. Он смотрит на Мейвен, качая головой. — Ты, мое дорогое дитя, доведешь меня до сердечного приступа еще до сорока.

— Эй, брат, — вклинивается Хадсон. — Что будет хуже – день, когда она захочет прыгнуть с тарзанки или свидание?

— Свидание, — без колебаний отвечает Даллас. — Я прыгну с тарзанки рядом с ней, прежде чем соглашусь на свидание.

— Мерзость, я не хочу ни с кем встречаться, — с отвращением произносит Мейвен.

Даллас поглаживает ее по макушке.

— Это моя девочка.

— Хочешь покататься со мной на американских горках, дядя Хадсон? — спрашивает Мейвен. — Уиллоу идет!

Беременность и карнавальные аттракционы не сочетаются.

— О нет, — стону я. — Меня укачивает.

Я не знаю, когда Даллас собирается сообщить новость о том, что она станет старшей сестрой, но я точно не хочу присутствовать при этом. Господь знает, какие у нее будут вопросы.

Улыбка Мейвен превращается в надутую губу.

— Мою маму тоже, но она всегда была в порядке.

Я с сожалением смотрю на Далласа при упоминании Люси. Его тело замирает, и я уверена, что его сердце бьется быстрее, чем у кого-либо на американских горках здесь. Легкость нашего совместного времяпрепровождения погасла, наступив вихрем беспокойства. Он почесывает шею, и я замечаю, как на ней проступает вена.

— Может, я поеду с тобой? Я люблю американские горки! — быстро предлагает Стелла, обманывая бедную девушку.

— Спасибо, — шепчу я ей, пока Мейвен ждет разрешения Далласа.

Его глаза пусты, лицо скрыто болью. Он отключился.

— Я прослежу, чтобы они вдвоем держались подальше от неприятностей, — говорит Хадсон. — Ты продолжай знакомить Уиллоу с продуктами, вызывающими коматозное состояние, и продай ей Блу Бич.

Даллас щиплет переносицу и кивает. Я беру свой лимонный коктейль и высасываю его, даже не потрудившись поспорить с Хадсоном по поводу комментария «продай ей Блу Бич». От одной мысли о том, что Даллас покажет мне все вокруг, меня тошнит больше, чем от мяса.