Умиление переполняет его лицо, когда он с улыбкой смотрит на нее и накручивает косичку на палец.

— Дай мне секунду, милая. Я разговариваю с Уиллоу, а потом я весь твой.

— Но это моя любимая песня. — Она дуется.

Я принужденно смеюсь, видя свой идеальный план побега. Танцы, похоже, будут моим спасителем сегодня.

— Ты не можешь отказаться от танца с такой очаровательной девушкой, — говорю я, отталкивая их. — Идите. Мне все равно нужно позвонить.

Мейвен подпрыгивает, хлопая в ладоши от восторга, а Даллас смотрит на меня с беспокойством, прежде чем наклониться вперед.

— У меня никогда не было намерения причинить тебе боль, — шепчет он.

Но ты это сделал, — мысленно отвечаю я.

Черт, а он сделал.

— Папочка! — хнычет Мейвен. — Песня скоро закончится!

Он кивает мне, прежде чем уйти.

Я не позволяю слезам упасть, пока не увижу его спину.

Какого хрена?

Я не слишком чувствительная девчонка.

Эти гормоны испортили мою суровую личность.

Я смахиваю их, фыркая, и бросаюсь к выходу. Мне нужно уйти отсюда и подальше от этих людей. Мне нужна тишина, минутка, чтобы поныть о том, что я в миллионный раз приняла глупое решение.

Я уже почти вышла за дверь, когда чуть не споткнулась о свои ноги. Меня хватают за руку и тащат по тускло освещенному коридору. Я пытаюсь отмахнуться от хватки, но ничего не получается, и меня не отпускают, пока мы не оказываемся в небольшом подсобном помещении.

— Что, блять, с тобой происходит? — требует Стелла, скрестив руки. — И не смей пытаться кормить меня какой-то новой диетической ерундой. От диет не плачут.

— Ничего, — заикаюсь я, вытирая свои теплые щеки в попытке избавиться от улик.

— Чушь. — Она делает паузу, ожидая, что я выдам свой секрет, но я стою на своем. — Я буду держать нас здесь всю ночь. — Она сужает свои дымчатые глаза в мою сторону. — Ты хочешь, чтобы тебя обвинили в том, что ты не пустила девушку на помолвку?

Чувство вины. Стелла отлично умеет их делать.

— Я расскажу тебе позже. Обещаю.

Она пожимает плечами, садится на корточки на ковровом покрытии и вытягивает ноги.

Я драматично вздохнула.

— Хорошо. Но ты должна пообещать, что это не выйдет за пределы этой комнаты.

— Все твои секреты в безопасности со мной. И всегда были.

— Это больше, чем взлом телефона Бретта или когда я описалась после того, как мы выпили слишком много маргариты Skinnygirl.

— Ты могла убить Бретта, и я бы не проболталась.

— Обещай мне.

— Господи, Уиллоу, ты убила этого ублюдка?

Мое сердце колотится в груди. Я на грани потери сознания, поэтому я сажусь напротив нее. Я не могу взять эти слова обратно. Секрет больше не будет моим, и она окажется в трудном положении.

— Кто-то, о ком ты заботишься, пострадает, если я расскажу тебе.

Ее голос наполняется беспокойством, когда она наклоняется вперед.

— Это из-за Хадсона? — Она расслабляется, когда я качаю головой. — Тогда в чем дело?

— Я беременна. — Слова кажутся тяжелыми, когда они впервые срываются с моих губ.

Она молча смотрит на меня, ошеломленная моим ответом, а затем ее лицо светлеет от притворного волнения.

— Это здорово! Поздравляю. — Она выиграла «Эмми», но даже она не может изобразить восторг по этому поводу. — Я не знала, что ты вернулась к Бретту.

Бретт. Мой бывший мудак, который выпущен под залог и ожидает суда после того, как сел за руль пьяным и врезался в семью из четырех человек.

— Нет. Я не видела его с тех пор, как мы расстались.

— Тогда, кто отец?

Я жду, пока она сама придумает ответ, чтобы не давать его ей.

Ее рот открывается, и она задыхается.

— Срань господня. Даллас – отец?

— Да, и я не знаю, что делать.

— Я так понимаю, ты не поделилась с ним этой новостью?

— Нет.

Ее взгляд упал на меня в ожидании.

— Но ты собираешься сделать это перед отъездом, верно?

— Не совсем. Я, эээ... думала о том, чтобы, скажем, никогда?

— Что? — кричит она. — Ты сошла с ума?