— Конечно, — я оставила его с собакой, а сама отправилась на поиски сосуда для мытья собаки.
Быстрый осмотр его шкафчиков доказал, что практически вся посуда, имевшаяся у этого мужчины, валялась или в раковине, или в переполненной посудомойке, которую, судя по запаху, давно не запускали. Я добавила в посудомойку моющее средство, запустила цикл, затем вручную помыла большой пластиковый стакан из «Пиццы Дино».
Я испытала лишь крошечный укол чувства вины, когда прошлась мимо его стола, чтобы взглянуть на бумаги.
Стол стоял как раз по дороге в ванную, так что нельзя сказать, что я нарочно туда направилась. Кроме того, мне надо сделать работу. И не моя вина, что он оставил папки на самом видном месте, рассудила я.
Мне потребовалось менее тридцати секунд, чтобы остановиться на трёх папках.
ХЬЮГО, ДУНКАН
УИТТ, ТИНА
217.
217 — это полицейский код, обозначавший нападение и попытку убийства. Не надо быть гением, чтобы сообразить, что это наверняка полицейский отчёт о нападении на Нэша. Мне определённо стало любопытно. Но у меня было время лишь на то, чтобы взглянуть одним глазком, поэтому придётся расставить приоритеты. Покосившись в сторону спальни, я одним пальчиком приподняла верх папки Хьюго. Папка ощущалась шершавой, и я осознала, что тут, как и на тумбочке в спальне, лежал тонкий слой пыли.
Я едва успела глянуть на верхний лист бумаги, нелестный снимок при аресте, сделанный несколько лет назад, когда услышала:
— Нашла что-нибудь?
Я дёрнулась, уронив и захлопнув папку, и моё сердце бешено застучало, но потом я осознала, что Нэш крикнул из ванной.
Я сделала шаг назад от стола и выдохнула.
— Иду, — нетвёрдо прокричала я в ответ.
Когда я вернулась в ванную, моё сердце совершило кульбит. Нэш теперь был уже голым по пояс, а его абсолютно промокшая футболка лежала на полу возле ванны. И он улыбался. Типа, прям во все тридцать два.
Учитывая и оголение, и улыбку, я застыла на месте и любовалась видом.
— Если не перестанешь разбрызгивать воду во все стороны, то затопишь барбершоп, — предупредил Нэш собачку, пока она бегала из одного конца ванны в другой. Он побрызгал на неё водой из крана, а она выдала серию хрипловатого, но восторженного тявканья.
Я рассмеялась. И мужчина, и собака уставились на меня.
— Я подумал, что стоит посадить её в ванну и убедиться, что она не боится воды как маленький гремлин, — сказал Нэш.
Жизнь этого мужчины, может, и покрывалась пылью, но героизм глубоко пустил в него свои корни. Та заноза чувства вины превратилась в что-то более крупное и острое, и я поблагодарила свои счастливые звёзды за то, что он не застал меня сующей нос куда не надо.
Между необходимым риском и глупостью пролегала тонкая грань.
Я присоединилась к нему на полу, встав коленями на одно из сложенных полотенец, и передала ему стакан.
— Похоже, вы тут веселитесь, — сказала я, стараясь не создавать впечатления, будто я только что влезла в личные дела Нэша.
Мокрая малютка-гремлин поставила свои передние лапки на край ванны и уставилась на нас с обожанием. Её крысиный хвостик метался во все стороны от счастья, отчего капли грязной воды разлетались всюду.
— Попробуй придержать её, а я полью водой, — предложил Нэш, набирая в стакан чистую воду.
— Иди сюда, русалочка шерстяная.
Мы работали бок о бок, скребли, намыливали, смывали и смеялись.
Каждый раз, когда обнажённая рука Нэша задевала мою, на моей коже выступали мурашки. Каждый раз, когда я чувствовала желание подвинуться ближе вместо того, чтобы создавать дистанцию, я гадала, что со мной не так, чёрт возьми. Я находилась достаточно близко, чтобы видеть каждое вздрагивание, когда он двигал плечом в такой манере, которая не нравилась его повреждённым мышцам. Но он ни разу не пожаловался.
Нам потребовалось полчаса и четыре смены воды, чтобы собака наконец-то выглядела чистой.
Её шерстка была по большей части белой, только на лапках имелось несколько пятен. Одно ухо было пятнистым, второе — чёрно-коричневым.
— Как ты её назовёшь? — спросила я, когда Нэш выудил собаку из ванной. Она с энтузиазмом вылизывала его лицо.
— Я? — он попытался убрать голову от розового язычка. — Прекрати меня лизать.
— Разве можно её винить? У тебя такое лицо, что так и хочется лизнуть.
Нэш наградил меня одним из тех тлеющих взглядов, затем аккуратно опустил её на пол. Она встряхнулась, отчего вода полетела всюду в радиусе двух метров.
Я схватила полотенце и накрыла им собачку.
— Ты её нашёл. Значит, ты получаешь право выбора имени.
— У неё был ошейник. Наверняка у неё уже есть имя.
Собачка ёрзала под моими руками, пока я вытирала её маленькое шерстяное тельце.
— Может, она заслужила новое. Новое имя для новой жизни.
Нэш несколько долгих секунд смотрел на меня, и мне даже захотелось поёжиться под его взглядом. Затем он спросил:
