— Просто приятно видеть, как вы двое хорошо ладите. Я беспокоился об этом, он ведь сварливый ублюдок.
Делаю несколько снимков, как Гриффин гребет руками, мышцы пульсируют при каждом движении, а затем переключаю камеру обратно на запись.
— Залеа предупредила меня заранее, так что я пришла подготовленной, – признаю я, переводя взгляд на него.
— Когда вы успели поговорить?
Он сужает глаза, откидывая голову назад и делает глоток из своей бутылки с водой.
— О, только в этом фанки-баре рядом с отелем, – говорю я, изо всех сил стараясь говорить непринужденно, — сразу после того, как она меня облизала.
Вода брызжет из его рта, как фонтан, и он поворачивает круглые глаза в мою сторону, вытирая рот. Я сильно прикусываю губу, заставляя себя не рассмеяться.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду? Где она тебя лизала?
Мне слишком весело наблюдать за тем, как он волнуется из-за этого, как краснеет его лицо, когда он с ужасом смотрит на меня сверху вниз.
Не в силах больше сдерживаться, я разражаюсь смехом, наблюдая за тем, как пунцовеет его лицо.
— Вы двое занимались сексом?
Он толкает меня.
— Габриэль! – кричу я, прежде чем разразиться еще большим смехом. — Она показывала мне, как пить текилу.
— Значит, она лизала тебя, вместо того чтобы просто сказать, чтобы ты лизала свою чертову руку? – бормочет он, в его словах звучит раздражение.
— Что я могу сказать, я открыла ее веселую сторону.
Пожимаю плечами, возвращая свое внимание к Гриффину, который сидит на своей доске и наблюдает за нами.
— Да, похоже, в последнее время каждая женщина, с которой она сталкивается, открывает ее веселую сторону, — он скрещивает руки на груди и смотрит на Гриффина. — Как тебе удалось уговорить его зайти?
— Я никогда не видела более очевидной смены темы, но позволю себе не согласиться, — поддразниваю я, — он сказал мне, что приехал сюда заниматься серфингом, и я сказала ему заниматься серфингом.
Оставляю без внимания остальную часть разговора.
— Похоже, разговор был ужасно долгим, если это все, что вы двое сказали, — ухмыляется он. — Мне показалось, я видел, как он прикасался к твоему лицу.
— Заткнись.
Я чувствую, как мое лицо снова заливается краской.
Он хихикает, и между нами воцаряется комфортная тишина, когда я увеличиваю изображение Гриффина, который наблюдает, как остальные выполняют свои упражнения.
— Почему ты не хотел, чтобы он плавал с остальными? – спрашиваю я, оглядываясь на Габриэля.
— У меня такое чувство, что он будет слишком напуган.
— Чем напуган?
— Падением, – отвечает Габриэль, кивая в сторону Гриффина.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Гриффина, и вижу, как он отказывается от трех волн подряд, как раз, когда должен встать на свою доску.
На четвертой волне снова пытается встать, но выражение его лица превращается в ужас, когда он в последнюю секунду шатко опускается обратно на доску.
Лицо Габриэля искажается от разочарования, когда он наблюдает за попытками Гриффина, и в конце концов перестает следить за ним, возвращаясь взглядом к Коа и Мэл, которые сминают свои воздушные маневры.
Через пятнадцать минут неудачных попыток Гриффин возвращается на веслах к берегу и направляется прямо ко мне, как только его ноги касаются песка.
Мое сердце начинает колотиться по мере его приближения, пока он наконец не останавливается прямо передо мной, срывая ремешок с лодыжки и отбрасывая его вместе с доской в сторону. Я медленно опускаю камеру на талию и встречаюсь с ним взглядом.
Его брови сошлись вместе, он смотрит на меня с напряженной челюстью. На щеках появился легкий румянец.
— Ты меня отвлекаешь, – обвиняет он, на лице отчетливо читается разочарование.
— Я буквально просто делаю свою работу, – возражаю я.
— Я могу услышать, как ты смеешься надо мной из-за рева волн, – говорит он, понижая голос.
— Что? – я нахмурила брови в замешательстве. — Я не смеялась над тобой, Гриффин. Я разговаривала с Габриэлем, пока записывала тебя.
— Неважно. Твоя работа заключается в том, чтобы убедиться, что мы хорошо выглядим, – заявляет он все тем же опасно низким голосом. — А не фотографировать и записывать нас во время ужасной тренировки.
— Не думаю, что у кого-то еще были ужасные тренировки, Гриффин.
Его глаза слегка округляются, и я клянусь, что вижу, как в выражении отражается обида, прежде чем он снова натягивает свою холодную маску.
