Я не лгал, когда сказал, что она должна спать в моей постели, чтобы лучше выспаться, но опустил детали моего наблюдения за ней, чтобы убедиться, что женщина снова не исчезнет.
Ее шаги почти бесшумны, когда она приближается к двери. Жар обжигает и накапливается в моем животе, пока я жду, слушая, как она надевает куртку и ботинки. Я буду продолжать охотиться за ней. Каждый раз, когда она будет убегать, я буду выслеживать ее. Но если она действительно хочет выбраться отсюда, то есть вещи, которые должны быть сделаны в первую очередь, и я не могу заниматься ими, когда вынужден продолжать спасать ее жизнь.
Я вздрагиваю от ощущения теплой тяжести на моих бедрах. Мои глаза распахиваются, и я пытаюсь сесть, но замираю, когда вижу, что она сидит у меня на бедрах.
— Молчи, — твердо говорит она. — Мне нужно кое-что сказать.
Не зная, заговорит ли она или приставит нож к моему горлу, я приподнимаюсь на локтях и готовлюсь отбросить ее, если понадобится. Я киваю.
— Я не могла уснуть. — Ее темные волосы вьются вокруг лица, щеки пылают от жара дровяной печи, а нижняя губа распухла от моего укуса. Это дерьмо не должно вызывать у меня такого удовлетворения, как сейчас. Я больной ублюдок.
Мой взгляд падает на то место, где вершина ее бедер встречается с моим членом, и он набухает под джинсами.
— Я кое-что поняла, пока была там, наверху, в окружении твоего запаха и думала о наших последних нескольких неделях.
— Ближе к делу, — рычу я. — Я не известен своим самообладанием.
Джордан облизывает распухшую губу, и я задаюсь вопросом, осознает ли она, что сделала это.
— Я тебе нравлюсь.
— Что?
— Да, нравлюсь. — Она кладет руку на мою грудь и наклоняется вперед, чтобы немного приблизить свое лицо. Я втягиваю воздух от трения о мое тело. — Несмотря на то, что тебя раздражают мои разговоры и вопросы, ты все же кормил меня, ухаживал за мной, учил делать приманки и терпел часы игры в «Войну».
Мой пульс учащается.
— И хотя ты пытался скрыть это, когда я мыла тебе голову, — шепчет она, — я видела, что с тобой сделали мои прикосновения.
Чувствую жар на лице.
— Ты можешь это отрицать. Можешь сказать, что ты просто ведешь себя как порядочный человек, и то, что я видела, было просто реакцией одинокого мужчины на прикосновение женщины. — Выражение ее лица становится серьезным. — Но ты отправился за мной сегодня вечером. Ты привел меня домой.
Домой.
Бл*дь.
— Ты мог бы отпустить меня и навсегда умыть руки. — Ее брови сошлись на переносице. — Почему ты этого не сделал?
Я изучаю отметину на ее губе, гадая, готова ли она к правде. Моей правде.
Женщина наклоняется, прижимается своей грудью к моей, и ее волосы создают завесу вокруг нас.
— Мне кажется, я тебе нравлюсь.
— Ты ошибаешься. — Потому что я не способен на те чувства, о которых она говорит.
Джордан моргает, отстраняется достаточно, чтобы заглянуть мне в глаза, и я вижу в ее глазах отторжение.
— Ты сказал, что никогда не лжешь.
— Не лгу.
Она полностью откидывается назад, ее круглая попка в центре моих бедер.
— Тогда что это было в лесу? Зачем ты пришел за мной? Почему ты... — Она проводит кончиками пальцев по нижней губе.
Я подталкиваюсь, чтобы сесть, и Джордан с глухим стуком падает в пространство между моими бедрами. Наклоняю голову, провожу рукой по ее волосам и хватаю ее за затылок.
— Ты нажимаешь на каждую кнопку, которая у меня есть, не заботясь о последствиях.
— Последствиях?
— Я плохой человек. — Приближаюсь губами к ее, вдыхая ее прерывистое дыхание и чувствую прилив силы от желания, которое вижу в ее глазах. — Веришь ты в это или нет, это правда.
Джордан пытается прижаться своими губами к моим, но я использую хватку на ее затылке, чтобы удержать. Вместо того чтобы хныкать или умолять, она придвигается ближе, обхватывает ногами мою талию и сжимает.
Я стону от ощущения, что она хочет меня, нуждается во мне, притягивает меня ближе. Несмотря на те части меня, которые она видела — гнев, иррациональное одержимость, отсутствие сочувствия, — Джордан все еще хочет меня.
— Я больше не буду тебя предупреждать.
— Хорошо, потому, что это начинает раздражать. — Женщина снова тянется к моим губам, и на этот раз я позволяю ей приблизиться достаточно близко, чтобы коснуться моих, прежде чем отстраняюсь.
— Поцелуй меня, — шепчет она.
Я крепче сжимаю ее и тяну голову назад, чтобы обнажить ее горло. Провожу губами по ее коже, вдыхая аромат. Ее запах выстреливает прямо мне между ног. Хватаю ее зад и крепче прижимаю к себе, и тихий стон срывается с моих губ.
— Я хочу тебя, — выдыхает она.
Мои веки закрываются от звука отчаяния в ее голосе. Знание того, что она хочет меня, заставляет всю кровь в моем теле течь на юг.
— Уверена? — Я облизываю ее горло до губ и жду ответа.
Расплавленные стальные глаза под тяжелыми веками смотрят на меня, прежде чем женщина наклоняется и прижимается губами к моим. Ощущение, похожее на легкий электрический шок, пронизывает мою кровь, и когда ее язык скользит по моему, я почти задыхаюсь от контакта. Мягкая, гладкая и теплая, она целует меня с нежностью, которую я никогда раньше не чувствовал в поцелуе.
Я думал, что испытал все виды поцелуев — голодные, робкие, даже злые, — но этот медленный, осторожный и разрушительный.
Джордан наклоняет голову и держит меня в плену, облизывая и покусывая мои губы. Рукой скользит по моему плечу, ногтями впиваясь в мою голову. Мурашки пробегают по моей коже, когда женщина запускает пальцы в мои волосы.
Она прерывает поцелуй, и я ловлю ее губы, не готовый отказаться от них. Я проглатываю ее удивленный смешок, и она толкает меня в грудь.
— Подожди, — шепчет она. — Помоги с рубашкой.
Я хватаюсь за подол и тяну вверх, чтобы она смогла вытащить руку, а затем голову, прежде чем осторожно стянуть ее с руки на больной стороне. Огонь освещает ее обнаженный торс, и я откидываюсь назад, чтобы полюбоваться видом.
Ее бедра оседлали мои, ладонь прижата к моему колотящемуся сердцу, и я смотрю на ее обнаженную фигуру. Своими широкими бедрами, тонкой талией, упругой грудью и темными волосами она напоминает мне картину Жана-Леона Жерома «Рождение Венеры». Богиня на столе для подношений.
Быстро стягиваю с себя рубашку и отбрасываю ее в сторону. Ее глаза вспыхивают, когда она смотрит на мою грудь, и кончик ее языка пробегает по поврежденной мной коже губы.
