Фигура приближается. Я не слышу ни звука, кроме ветра, который яростно хлещет вокруг меня. Ни звериного хрюканья, ни сломанных веток под ногами зверя.
В том, как он движется, есть что-то величественное. Могучий, незаметный, крадущийся ближе, но совершенно бесшумный.
Все ближе и ближе. Фигура принимает новую форму.
Высокий.
Широкий.
Человек?
Мое сердце бешено колотится, посылая прилив адреналина.
— Помогите! Пожалуйста… — Я изо всех сил пытаюсь приподняться и протянуть руку. Боль пронзает ребра, проникая в легкие. Я падаю обратно на землю с беззвучным криком. Веки хотят сомкнуться от боли, но я отказываюсь терять фокус на фигуре из страха, что она может исчезнуть.
«Помоги мне! Я умру здесь!»
Я выкрикиваю эти слова в своей голове, наблюдая, как человеческая фигура удаляется.
Оставляет меня умирать.
Видения приходят и уходят.
Я невесомая, плыву между деревьями.
Ледяной ветер и дождь кусают мне лицо.
Ритмичное шлепанье мокрой грязи и подлеска.
И дыхание. Тяжелое дыхание.
Закрываю глаза, проваливаясь в благословенную темноту…
Просыпаюсь от резкой боли, пронзающей мое плечо. Я кричу. Распахиваю глаза. Огонь.
Возвращаясь в темноту, я убеждена, что меня сжигают заживо.
ДЖОРДАН
Мне тепло.
Температура — это первое, что я осознаю, когда просыпаюсь в незнакомом месте. Открыв глаза, я моргаю, радуясь, что вижу горизонтальные бревна потолка более четко. Жар исходит с левой стороны. Я осторожно поворачиваю голову и вижу огонь через запятнанное сажей стекло дровяной печи. Вокруг тихо, за исключением отдаленного шума ветра и дождя. Тяжелый вес давит на меня от пальцев ног до горла, и мускусный запах мокрого животного витает в воздухе. Я шевелю пальцами руки, лежащей на животе, и понимаю, что на мне нет ничего, кроме термобелья. Я наклоняю подбородок, чтобы увидеть слои утяжеленных одеял, покрывающих меня — нет, не одеял. Это шкуры животных.
Двигаю челюстью и прочищаю пересохшее горло. Мои губы шершавые и потрескавшиеся, когда я облизываю их пересохшим языком. Я пытаюсь вспомнить, как здесь оказалась. Мне удалось доползти сюда самостоятельно? Это рай? Ад?
Я стараюсь медленно поворачивать голову, вбирая в себя как можно больше пространства, и только приглушенный свет от огня освещает мое окружение. Все, что находится за пределами сияния огня, черно. Мне нужно сесть и встать на ноги. Когда делаю глубокий вдох, чтобы собраться с силами, моя грудная клетка протестующе ревет.
— Ой, черт. — Стон поднимается из глубины моего горла, пока я беспомощно лежу на спине.
На глаза наворачиваются слезы. Неглубоко дыша, я поднимаю голову, затем пытаюсь втиснуть под нее локоть. Вскрикиваю от боли и откидываю голову назад.
— Не двигайся, — доносится глубокий, гулкий приказ откуда-то из темноты.
— Кто ты? — Мой голос слабый и дрожащий и не похож на мой собственный. Прилив энергии подпитывает мои мышцы, и я снова пытаюсь двигаться. Стиснув зубы от боли, перекатываюсь на бок к источнику тепла.
— Я бы не стал этого делать, — произносит мужской голос таким глубоким тоном, что его почти трудно расслышать.
Пот выступает у меня на лбу. Я стискиваю зубы до боли в челюсти и дышу через нос, ожидая, пока боль утихнет. Именно тогда я замечаю большую банку, наполненную чем-то похожим на воду, стоящую на расстоянии вытянутой руки. Я тянусь к ней и выплескиваю жидкость через край, небрежно поднося банку ко рту. Жадными глотками осушаю банку. Из-за странного угла вода стекает по моей шее к груди. С блаженным вздохом я с облегчением откидываюсь на спину.
— Можно еще воды, пожалуйста? — Мой голос звучит гораздо лучше, сильнее.
Он не отвечает.
— Эй? — Я слепо смотрю на крышу того, что, как я поняла, бревенчатая хижина. — Это ты принес меня сюда?
Тишина.
— Где я нахожусь?
Мужчина так тих в темноте, что я задаюсь вопросом, не исчез ли он совсем.
— У тебя есть телефон? Машина? Мне нужно в больницу. Я поскользнулась и упала. Я помню, как кувыркалась и... — Осторожно протягиваю руку и касаюсь своего плеча, двигая пальцами по нему, и нажимаю на нежные мышцы. — Кажется, я упала в канаву или что-то в этом роде. Я отключилась. Не помню, как долго… — Неужели я лежала там, умирая, несколько дней? — А какой сегодня день?
Мои вопросы встречают еще большее молчание.
— Ты там?
