— Моя, — отвечает Татьяна, после чего поворачивается к принцу. — Начнем в десять. На восемь у нас на террасе «Медитерранео» заказан большой столик.
— Девочки тоже будут?
— Разумеется.
— Если, конечно, вообще смогут передвигаться… — мерзко хихикает Джейсон Петтит. Тут же осекается на полуслове и хмурится. — Черт, опять эта долбаная «Дейли Мейл».
— Что случилось? — спрашивает принц.
— Обычный злобный треп. Вот же черт.
— Ха! — восклицает Татьяна. — Если бы они только знали.
Все мужчины чуть поворачивают в ее сторону головы.
— Кстати, Мерси, дорогая моя, в комнате охраны надо прибрать. А то вчера ночью мы там немного посидели.
Ее накрывает волна облегчения. Теперь не нужно прибегать к уверткам. Татьяна только что в тысячу раз упростила ей задачу.
— Когда будешь готова, дай мне знать, я тебя туда впущу, — добавляет Татьяна.
— Да, конечно, — с улыбкой отвечает Мерседес.
Девочки появляются ближе к обеду. Ханна, Вей-Чень, Сара: легкие пляжные шорты с топиками в цветочек и коротенькие кимоно. Волосы спутаны, в уголках глаз еще прячется сон. Мерседес слышит их на лестнице, и настроение у них не радостное.
— …на такое не подписывалась… — доносятся до нее слова Вей-Чень.
— Да ради бога, — отвечает ей Сара, — а ты думала, они отвалят двадцать кусков просто так? Легкий перепихон и быстрый минет? Это тебе, блин, не благотворительная организация.
— Да, но… — начинает Ханна.
— Ну все, хватит. Силой тебя никто не похищал. К тому же, насколько я понимаю, это был гвоздь программы, и дальше все будет только легче.
— Буду надеяться.
— Завтра на рассвете все выходят в море на яхте Старика, — говорит Сара, — так что…
— Черт, но я чувствую себя как кусок дерьма, — жалуется Вей-Чень. — Такое ощущение, словно совсем не спала. Кто-то из вас помнит, как ложился в постель? Я совсем не помню.
— Да, — отвечает Сара, — такое и правда отнимает все силы.
Спустившись ниже по винтовой лестнице, они видят у ее подножия Мерседес, надевают «рабочие» лица и кричат:
— Доброе утро!
— Доброе утро! — отвечает она. — Остальные собрались у бассейна.
— Слава богу, — шепчет Ханна, но тут же машинально улыбается.
— Вам что-нибудь принести? — спрашивает Мерседес.
— Я бы убила за чашечку кофе, — отвечает Ханна.
— «Дайкири»! — хором восклицают Сара и Вей-Чень.
— Джемма еще спит?
Удивленно хмурятся бровки.
— Да нет… — отвечает Ханна. — Я думала, она уже встала. А внизу ее нет?
— Не знаю, я ее не видела, — отвечает Мерседес и ищет глазами сумочку, которую оставила на столике.
Однако там ее уже нет.
— Я хочу фисташек, — говорит Мэтью.
Мерседес согласно кивает. Конечно, у нас есть фисташки, как раз на случай, если внезапно вам их захочется.
— Отличная мысль! — восклицает принц. — Принесите тогда и мне.
— Конечно, сэр, — отвечает она.
— Мне тоже, — добавляет волосатый кинопродюсер, а когда она вежливо кивает, добавляет: — У меня такое ощущение, что я израсходовал все запасы белка.
Мужчины взрываются хохотом.
Три небольшие тарелки и еще три пустые для скорлупы, иначе она месяцы будет попадаться меж камней дорожек. «Хотя это уже не моя проблема», — думает Мерседес, ставя их на поднос и добавляя еще парочку, зная, как любит обезьянничать вся эта публика. На душе у нее какая-то странная легкость, которая даже пьянит. Она чувствует, как новое будущее становится все более отчетливым.
