На работы в ОКБ политические потрясения мало повлияли. Работа шла своим чередом и Андрею Николаевичу спустили задание разработать новый самолет максимальной универсальности. Чтобы и как разведчик он мог использоваться, и как бомбардировщик, и грузоперевозками при необходимости заниматься. Зная, насколько эти задачи разные и помня, что не зря в будущем самолеты разделялись на типы, мне было сложно представить, что получится. Туполев тоже ходил озадаченный, но за работу взялся с энтузиазмом.
Изначально Андрей Николаевич хотел сконструировать снова моноплан. И в целом я с ним был согласен, за монопланами будущее. Но видимо работа у Поликарпова не прошла для меня даром и кое-что я для себя оттуда вынес. В частности — кое-какие знания о нагрузке на крылья. Общая площадь крыла у биплана выше, что позволяет ему не только быстрее подняться в воздух, но и дольше продержаться там при схожих габаритах, что важно для транспортников. Да и разведчику не повредит. Сделать моноплан с крылом, которое бы позволяло то же самое можно, но там возникают проблемы с креплением. Вот я и подал идею Андрею Николаевичу рассмотреть возможность сделать «промежуточный» вариант самолета. Чтобы верхнее крыло было основным, а снизу прикрепить «подпорку». Получилось что-то вроде полутораплана. Если бы я в прошлой жизни увлекался авиацией, то понял бы, что я предложил Туполеву фактически его же идею, до которой он дошел лишь немногим позже, воплотив ее в самолете АНТ-3. Но теперь его полутораплан будет иметь порядковый номер 2. Кроме этого Андрей Николаевич озадачил меня подумать над синхронизацией работы пулеметов, что будут установлены на крылья самолета. Они должны не только срабатывать одновременно, но и бить примерно в одну точку по врагу. Как это сделать, идея у меня уже была. Только нужно было посоветоваться с летчиками, на какой дистанции ведется воздушный бой.
В этих заботах незаметно для меня закончилась зима, а следом и весна. В мае Семен Валерьевич предложил нашему отряду съездить на лето в пионерлагерь. В моем представлении пионерлагерь был чем-то вроде детского лагеря в будущем: интересные развивающие занятия днем, вечерние посиделки у костра, командные спортивные игры… Поэтому я первым согласился, чем подал пример для остальных. Понимание, насколько я ошибался, пришло летом, когда мы добрались до этого лагеря.
В июне нас вывезли в ближайшее Подмосковье, поселив в бывшей усадьбе какого-то дворянина. Двухэтажная домина легко вместила два десятка детей и двух сопровождающих взрослых. Расселили нас по три человека на комнату, после чего начались трудовые будни. И я не шучу и не преувеличиваю.
Распорядок дня у нас получился примерно такой:
утром всей толпой идем до ближайшей речки умываться. С собой берем полотенца, зубной порошок, щетки, мыло и тазики с ведрами. Холодная вода никого особо не смущала, возможно кроме меня. Многие мальчишки начинали дурачиться, окатывая брызгами девочек или друг друга, вызывая визги и возмущенный крик.
после умывания мы возвращались в усадьбу, где несколько человек помогали взрослым с готовкой, пока остальные приводили комнаты в порядок.
после завтрака начиналась работа. Рядом с усадьбой располагалось три деревни, жителям которых нам следовало помогать. Кому-то требовалось грядки прополоть, кому-то дров наколоть, в иной день мы отправлялись косить траву.
потом обед и после обеда новые задания.
При лагере была устроена паяльная мастерская. Туда жители окрестных деревень приносили испорченный инвентарь: прохудившиеся ведра, тазы, керосиновые примусы и прочие изделия из металла. Разжигался костер для плавки припоя, после чего назначенные на работы ребята латали дыры, молотками выпрямляли помятые части, наждачкой стачивали излишки припоя.
Отдельно была парикмахерская. По сути — просто отгороженное место, где наиболее ловкие пионеры ручной машинкой подстригали всех желающих. Сама машинка была ну точь-в-точь как электрическая в будущем. Вот только здесь никакого моторчика у нее не было, принцип оставался такой же, как у ножниц.
Только после ужина были те самые посиделки у костра. Хоть в чем-то оправдались мои ожидания. Да уж, пионерлагерь двадцатых годов — это вам не детские оздоровительные лагеря конца двадцатого века.
Через неделю вожатые повезли нас в соседний совхоз показать новейший трактор, который стали выпускать в Ленинграде только в этом году с первого мая. Что сказать по его поводу? Когда я его увидел, мне стало больно. Больно смотреть на несчастного шофера, вынужденного работать на этом монстре. Кабина у трактора отсутствовала как класс. Сидение шофера располагалось в задней части машины, а впереди торчала вверх выхлопная труба. Как итог — водитель мучался все часы работы, вынужденно вдыхая выхлопные газы, летящие ему прямо в лицо. Никаких шин или амортизации на колесах не было и в помине. Сами колеса сварены из металла с рельефной поверхностью для лучшего сцепления с землей. По асфальту такой проедет — хана покрытию. Еще и тарахтит этот монстр на всю округу так, что и мертвого разбудит. Если я и впечатлился, то только мужеством мужиков, которые работали с этим агрегатом. А вот мои товарищи по отряду были в восторге.
В лагере мы пробыли две недели, после чего вернулись домой. Пока я отсутствовал, в ОКБ успели собрать самолет, и вовсю шли его летные испытания. Он предполагался двухместным. Кроме летчика по задумке Андрея Николаевича должен был лететь еще и механик. На него ложились обязанности по бомбометанию, фотографированию местности при выполнении разведывательных задач, мелкий ремонт самолета при посадке вдали от оборудованного аэродрома. Также место механика могло быть переоборудовано в грузовой отсек. В общем примерно что просили при составлении технического задания, то и получили.
Борька рассказывал, что Поликарпов в это же время создал целую линейку самолетов на базе моего СОга. Точнее не именно моего, но уж очень низкоплан Николая Николаевича напоминал мой самый удачный самолет. Аппараты Поликарпова имели три модификации: истребитель, разведчик и штурмовик. Благодаря тому, что в начале года Николая Николаевича поставили на должность заведующего производством на заводе, он не постеснялся и пустил свой самолет в серию.
В нашей семье тоже произошло перемены. Настя научилась ходить, сразу же доставив всем нам кучу хлопот. Теперь необходимо было следить за своими вещами, не оставляя их в зоне доступа ребенка, и следить чтобы малышка не выбежала ненароком из дома. Вторым событием стало повышение отца. Митрофан Иванович уезжал в Белоруссию и должность бригадира у слесарей освобождалась. Вот отца и назначили как не только одного из самых толковых слесарей, но еще и члена партии. Дополнительно ему еще и вменили обязанность повышать политическую грамотность своих подчиненных, особенно тех, кто недавно по Ленинскому призыву стал членом партии. Отец и раньше-то возвращался домой уставший, а теперь он чуть ли не доползал до дверей квартиры. В единственный выходной он предпочитал отсыпаться.
Пока в ОКБ тестировали новый самолет, мне заняться особо было нечем. Неудивительно, что я вспомнил «полевого монстра», как я окрестил трактор «Универсал», выпущенный на заводе «Красный путиловец». Хотелось хоть как-то помочь мужикам, вынужденным мучаться за штурвалом этой машины. Я написал обширное письмо в газету «Труд», где указал на основные недостатки трактора — высокий шум, непродуманность вывода выхлопной трубы и отсутствие амортизации. Это из того, что бросается в глаза даже при наблюдении со стороны. Не поленился и обошел весь наш пионерский отряд, собрав подписи в поддержку моего письма. Одно дело, когда пишет пионер-одиночка, совсем иное — когда целый отряд. Убедил Семена Валерьевича добавить свою подпись и к отцу сходил — он же у меня член партии, уж если и он поставит свою подпись, от моего письма точно не посмеют отмахнуться.
Я оказался прав, и мое письмо опубликовали где-то через месяц после отправки. Шума оно наделало не мало. Еще бы! Какой-то школьник критикует передовое советское производство! Вот только подписи директора школы и работника, пускай и другого, но завода, к тому же бригадира и члена партии были достаточно весомым аргументом в мою пользу.
В итоге меры все же были предприняты. Трубу удлинили и пустили сбоку. Так теперь выхлопные газы стелились по земле, а не летели прямо в лицо шоферу. В качестве амортизации добавили рессоры. Ну и глушители были уже известны и на трактор их сначала не ставили, потому что они отнимали изрядную долю мощности. Однако получившийся от статьи резонанс повлиял, и конструкторам пришлось добавлять глушитель в комплектацию трактора, озадачившись его размером и конфигурацией. Справились конечно, но чувствую, поминали меня они «добрым словом» очень долго.
К осени новый самолет все же прошел все тесты и получил добро на запуск малой серии. В Москве пока имелся лишь один авиационный завод, если не считать начавших строиться концессионных. Но уже всем было очевидно, что его мощностей не хватает, и ходили слухи о скором начале строительства нового завода. Пока же Туполев и Поликарпов «толкались локтями». Был еще завод в Киеве, но как сказал мне Андрей Николаевич, там и своих изобретателей хватает.
Седьмого ноября прошла торжественная демонстрация в честь октябрьской революции. Я участвовал в ней впервые. Из самого запоминающегося были новенькие грузовые автомобили, выпущенные лишь в этом году Автомобильным Московским Обществом. Они привлекли внимание всего города. Люди смотрели на них с восхищением, которое я не сразу понял. Ну машины, и что? Оказалось дело в том, что эти автомобили для людей ассоциировались со светлым будущим. Ведь они были сделаны советскими людьми, для нашей страны. Народ не сомневался, что вскоре сотни таких грузовиков поедут по всей стране. В принципе, правильно не сомневался.
Сама демонстрация по своему характеру живо напомнила мне парады в честь Победы, что будут происходить в будущем. Только солдат гораздо меньше, а вместо армейских колонн — коробочки трудовых коллективов и учащихся школ и университетов. У каждой коробочки развернуто над головами красное полотно, на котором написано название завода, или фабрики, или школы. Играл живой оркестр, создавая праздничное настроение.
Ноябрь преподнес еще один подарок, уже любителям спорта, особенно футбола. Была создана сборная СССР и в первом же матче против Турции она победила с разгромным счетом три — ноль.
Год закончился уже традиционно — праздником за нашим столом. Пришли все те же лица, что были и год назад. Только Татьяна с Романом уже были в законном браке и ждали ребенка. Катя уже полностью смирилась с выбором мамы и называла отчима не иначе, как дядя Рома. Он и принес в наш дом ель. А то в прошлые разы после издания официального запрета мы как-то ее ставить побаивались. Но в этот раз все стеснение пропало и даже подарки все заготовили. Тем более что НЭП развивался, и деньги тоже постепенно стали оседать в карманах. Пусть пока и в очень малых количествах.
— Ну, за хороший год, — произнес тост отец, подняв рюмку.
Все его тут же поддержали. А мне было интересно, какие сюрпризы может мне принести следующий год? Но ждать осталось недолго. Скоро все сам узнаю. К тому же в следующем году мне уже исполняется четырнадцать лет — время получения паспорта. Совсем взрослым скоро стану. Опять…
Январь — декабрь 1925 года
Если я встречал Новый год с семьей дома, то вот Андрей Николаевич сделал это заграницей. За успешную разработку первого цельнометаллического самолета его премировали творческой поездкой в Германию и Францию. Завидовал ли я? Ну… немного. Хотя сейчас обе эти страны не такие, как в будущем. Как бы не разочароваться в том образе, который сложился у меня в голове об этих странах.
Семья Туполева осталась дома, да и вообще я с удивлением узнал, что у него есть уже пятилетняя дочь и в этом году они ждут второго ребенка.
Вообще Андрей Николаевич был трудоголиком. И довольно амбициозным человеком. Свои планы о большом самолете он не оставил и в начале года мы начали проектирование тяжелого бомбардировщика-торпедоносца. Его эскизный проект Туполев уже успел согласовать аж в октябре прошлого года. Лишь работа над «универсальным» самолетом не дала ему начать вплотную заняться самолетом еще до нового года. Но сейчас АНТ-2 пошел в серию, и мы переключились на новый проект. Впервые я работал над созданием двухмоторного самолета. До этого-то лишь со стороны на них смотрел.
Самолет мы снова делали на заказ. Вообще как я понял, это первые летные экспромты, когда я был еще у Поликарпова, вполне допускались. Тогда неразберихи было полно и ни руководство, ни армия не понимали до конца, какой самолет им нужен. Но чем дальше, тем сильнее менялась ситуация. И вот сейчас задание нам спустили уже из Особого технического бюро, которое располагалось в Ленинграде. Суть задания была проста: создать самолет, который смог бы быть носителем торпедной мины. Дали параметры мины, желаемую грузоподъемность самолета — и вперед. Учитывая не маленький вес мины, одним мотором было точно не обойтись. Но два мотора — это совершенно новая конструкция самолета, из-за чего разработка грозила затянуться как бы не на несколько лет.
Вращаясь в авиационной тусовке, я волей неволей узнавал и о других конструкторах. Так в Киеве жил и работал бывший летчик Его Императорского величества, бывший штабс-капитан Константин Калинин. С двадцать третьего года он занимался конструированием самолета для гражданской авиации. Собственный опыт в пилотировании явно был для Калинина большим подспорьем и Андрей Николаевич высоко отзывался о будущем пассажирском самолете. По словам Туполева Калинин должен будет собрать свой самолет к лету, и уже в июне–июле мы сможем лично посмотреть на готовый экземпляр. Но самолет у Калинина будет одномоторником, так что даже опытом не обменяешься — как двухмоторник строить.
В школе из нового появилась довоенная подготовка. В рамках этого предмета раз в неделю нас вывозили на полигон для проведения стрельб, показывали различные виды вооружений. Также читали лекции об устройстве современной армии. На этих же лекциях я узнал, что военными в стране командует Революционный Военный Совет, который до января этого года возглавлял Троцкий. Но вот в январе его сместили и заменили товарищем Фрунзе. Причем произошло это почти ровно через год после смерти Ленина. О Троцком я ранее слышал только в разрезе его непринятия НЭПа и начавшемся противостоянии с Лениным на этом фоне. Но как вижу, с уходом Владимира Ильича Льву Давидовичу легче не стало на политическом олимпе.
Также в рамках той же довоенной подготовки нам рассказали о военной реформе, которую проводили буквально в текущем году. В марте появился закон об обязательной военной службе. По этому закону нас должны два года обучать военному делу перед армией, а после школы еще и призвать на срок от двух до четырех лет. Но и потом раз в пять лет на сборы мы, парни, должны являться. Ну и возраст призыва отличался от знакомого мне — призывали с девятнадцати лет и набор шел до сорока лет, а не двадцати семи, как в будущем будет.
— После школы на артиллериста пойду учиться, — как-то сказал Дима Симонов, слушая лекцию о создании новых учебных военных заведений.
До этого учеба, по словам учителя, была только шесть месяцев в виде курсов, а теперь будет полноценное высшее военное образование.
— А почему артиллеристом? — стало интересно мне.
— Ты чего? — удивленно посмотрел на меня одноклассник. — Ты слышал, какие там пушки? Сто пятьдесят два миллиметра! Это ж. ух! — Димка развел руки, показывая, какого размера снаряд у такой пушки и как он впечатлен.
Ну да, гаубица калибром 152 миллиметра была самым мощным артиллерийским орудием и впечатляла всех. На вид, так и в будущем примерно такая же будет использоваться в армии. Я послужить в прошлой жизни не успел, поэтому плохо представляю, как в моем прошлом мире дела обстояли.
В апреле на всю страну прогремело имя Сталина. А дело было в переименовании города Царицын в Сталинград. Вообще я только диву давался, как лихо шло переименование не только городов, но и улиц, площадей, других общественных мест. Все лишь для того, чтобы не было напоминания о царском режиме. Ленинград был лишь первой ласточкой в этом деле. Переименования шли так массово, что в прошлом году правительству пришлось ввести отдельный закон, по которому утвердить новое название должен Президиум центрального исполнительного комитета. Иначе бы народ вообще запутался: засыпали на одной улице, а просыпались уже на совершенно иной.
Тогда же из статей в газетах, в которых рассказывалось о переименовании города, я узнал и причину, почему город назвали именем Иосифа Виссарионовича. Сталин успел отличиться при защите Царицына от армии генерала Краснова во время гражданской войны. Проявил себя так сказать, и местные партийцы это запомнили.
Андрей Николаевич продолжал конструировать новый самолет, изрядно удивляя меня своими решениями. Например, я был поражен тому, как он решил выполнить носовую часть самолета. Видно сказалось, что заказ на торпедоносец поступил по сути от моряков, потому что иначе я объяснить, зачем самолету носовая часть как у какого-то корабля, я не могу. Никакой аэродинамики! На что я и указал Туполеву. Тот возразил, что такой нос нужен для лучшего обзора пилота и его размещения. Окна он расположил почти у пола спереди — для посадки и наведения на цель и правда очень хороший вариант. Но ведь можно сделать скругленную часть! В ответ снова возражения о сложности исполнения такой части рабочими завода и низком технологическом уровне производства. После такого я предпочел новыми идеями мыслями не фонтанировать, а тихо-мирно выполнять свою часть задачи.
Не сказать, что Туполев стал меня как-то зажимать, но и той свободы в моих действиях, что он давал мне еще год назад, больше не было. Руководство прижимало Андрея Николаевича, ставя ему рамки, а он в свою очередь ставил рамки всему остальному коллективу КБ.
Учебный год закончился и нам предложили снова отправиться в пионерлагерь. Помня, что было в прошлом году, я уже не сильно то и рвался уезжать из города. А вот ребятам из отряда прошлое лето понравилось, и они с энтузиазмом вызвались поехать снова. Я сослался на занятость у Туполева.
В день, когда мне исполнилось четырнадцать лет, я мысленно подводил итоги своего пребывания в теле Сережи Огнева. Чего я успел достичь за семь лет? Ввел в общественную жизнь две игры, повлиял на отечественное авиастроение, частично проявил себя в проектировании мебели. Дальше в зачет можно приплюсовать и мое вмешательство в конструкцию трактора «Универсал». Не мало на самом деле всего лишь для ребенка. Да и получение той же квартиры не надо забывать. И мое вмешательство в строительство домов в целом — мой «кирпич» очень ко двору пришелся. Уже и детские игрушечные конструкторы делают с такими кирпичами. То самое «лего». Забавно получилось. А ведь именно к игрушечному конструктору я никакого отношения не имею — даже идей вслух не высказывал. Но догадаться такой сделать не сложно.
— Пора во взрослую жизнь, — хмыкнул я. И спросил отца, — пап, а куда нужно идти за паспортом? В НКВД?
— За чем идти? — удивился тот. — Сергунь, ты о чем сейчас?
Поняв, что похоже опять что-то не то сказал, я не сразу ответил отцу. Почесал мысленно затылок, пытаясь вспомнить — а видел ли я где-то у кого-то здесь паспорта? Внимания я на это никогда не обращал. Для меня наличие паспорта — данность. Всю прошлую жизнь с паспортом был с четырнадцати и сюда то же самое спроецировал. И пока нужного возраста не достиг, отложил этот вопрос и не вспоминал о нем. Но вот сейчас понимаю, что не помню, чтобы у кого-то видел паспорт или его аналог. Да меня даже на завод когда брали, никакого документа не потребовалось! Ни свидетельства о рождении, ни у отца ничего не попросили для оформления договора.
Отец продолжал пытливо смотреть на меня, и мне пришлось все же что-то ответить.
— Да я почему-то думал, что мне паспорт теперь положен.
