Отбросив все сомнения, я, крякнув, подхватил его с земли, и крепко прижал к себе.
— Ну, здравствуй снова, мой друг!
* * *
Каждое новоселье всегда сопровождается той или иной формой безумия, каким бы предусмотрительным человек ни был, вещи, которые ему требуются, он осознает постепенно, в процессе проживания. Мы с Кенирой попали в Нирвину, не имея с собой абсолютно ничего — ни имущества, ни подходящей одежды, ни посуды и ни припасов. Нет, кое-что у нас всё-таки было, но только скромный походный набор, который здесь в городе не принёс бы никакой пользы.
Так что последующие несколько дней мы тщательно обживались: посещали портных, посудные лавки, магазины с бытовыми артефактами. К примеру, я увидел в продаже зёрна, по вкусу, запаху и виду полностью напоминавшие земной кофе, а также специальный кухонный артефакт, работающий ничуть не хуже привычной кофемашины. Ходить по магазинам без необходимости нести покупки в руках оказалось на удивление просто, к тому же контроль магии Кениры, упаковывающей покупки в свой артефакт, ни разу не дал сбоя.
Отдельное внимание я уделил книжным лавкам, среди которых нашёлся огромный трёхэтажный магазин и куча маленьких лавочек поменьше, где, в том числе, торговали и бывшими в употреблении книгами. Также мы проведали городскую библиотеку и оформили по годовому абонементу. Возможно, в этом поступке не было особого смысла, ведь библиотека университета имела обширный выбор специализированных книг, но я не собирался отбрасывать ни единого варианта.
Посетители, расхаживающие от полки к полке, берущие и быстро пролистывающие книгу за книгой, вызвали бы у любого хозяина книжного магазина массу подозрений. Но каждый из них удовлетворился небольшой суммой и наспех слепленным объяснением. Дедушка стал старым, дедушка пытается вспомнить какие книги в молодости он читал. Получив деньги, продавцы обычно этим и удовлетворялись — и неудивительно, ведь с книгами я обращался очень аккуратно, брал только чистыми руками, да и не делал ничего такого, чего бы не сделал обычный покупатель, пусть и в меньшем масштабе.
Ну а каждый вечер Кенира заряжала Таага, и он отправлялся обратно на свалку. Пусть он снова стал работоспособным, но частичное восстановление меня категорически не устраивало, мне хотелось, чтобы мой друг стал снова полностью здоров. С кулоном-реликвией управлять им стало совсем легко, стоило лишь внутренне сформулировать свои намерения, и точно так же легко можно было ощутить сведения о его состоянии или же информацию, которую он мог сообщить. Парадоксально, но пусть наше общение не могло быть выражено словами, но всё равно позволяло достигать очень точных результатов. К примеру, с помощью Таага я сумел расчертить очень мелкую ритуальную схему со множеством деталей, и он ни разу не ошибся и ничего не перепутал.
Увы, связь действовала только на расстоянии (я замерил) двадцати трёх метров, а дальше обрывалась, словно отрезанная ножом. Но это всё равно являлось грандиозным прогрессом по сравнению с передачей команд посредством медлительной человеческой речи, и почти что компенсировало отсутствие у меня магических способностей.
Когда я почувствовал, что Тааг в достаточной степени восстановился, я отдал системные команды, заставив его раскрыть корпус и приказал спрятать кулон подальше, рядом с аварийными системами. Мне казалось, что святая реликвия Фаолонде, оказавшись в пространственной складке на бесконечном отдалении от основных механизмов, перестанет работать, но, к счастью, этого не произошло. Впрочем, по-другому быть и не могло, с формальной точки зрения даже иное пространство считалось телом голема, а что может быть более подверженным формальностям, чем сила богов?
Кстати, Кенира, обладающая точно таким же кулоном, Таага вовсе не чувствовала. И тоже неудивительно, ведь между ней и големом не имелось того незримого эмоционального канала, по которому смогла бы течь сила Фаолонде. Впрочем, она ни капли не расстроилась, ей достаточно было ощущать рядом с собой меня и те чувства любви, восхищения и заботы, которые я испытывал к ней каждую секунду.
Благодаря вновь прочитанным книгам я получил возможность продолжить обучение Кениры, начать выстраивать её знания на устойчивом фундаменте. Изучение наяву магии по купленным и одолженным у Лексны книгам, показавшееся поначалу такой замечательной идеей, прекрасным дополнением ночных тренировок, в итоге оказалось напрасной тратой времени и денег. Кенира призналась, что настолько привыкла учиться во сне, что только там может поймать подходящий настрой. Это натолкнуло меня на несколько интересных теорий, которые я тут же проверил на практике. И действительно, оказалось, что во сне одни и те же книги Кенира читала, понимала и запоминала немного лучше. Учитывая то, что обучением в Царстве госпожи она начала заниматься тогда, когда у той имелось лишь двое последователей, и ей не требовалось даже верить в эффективность подобного обучения, она просто знала, так как ощутила на практике. И это знание, вера в существование такой силы, эту силу и создавали. Появляющиеся возможности просто завораживали, а от открывающихся перспектив просто перехватывало дух.
Все свои соображения я изложил в письме, которое отправил в Крогенгорт к нашим приёмным родителям. И пусть каких-то особых результатов я не ожидал, но в любом случае рассказать стоило.
Как оказалось, этот мир тоже пришёл к спортивным костюмам и спортивной обуви, только в отличие от Земли, где от появления первых знаменитых творений Ади Дасслера минуло лишь несколько десятилетий, спортивные марки этого мира имели историю в сотни лет, а порой и в половину тысячелетия. В моей голове это слабо укладывалось в концепцию фэнтезийного мира, где люди убивают друг друга с помощью мечей и копий, но, если подумать, то выходило вполне логично. Тут давно научились оптимизировать тренировки и ответственно подходить к снаряжению. Так что наши утренние пробежки по кварталу и мои интенсивные физические упражнения теперь в специально предназначенной для этого одежде.
Я продолжал каждый день навещать Лексну, после наших ночных забав с Кенирой это оказалось трудно с моральной точки зрения. С ней мы обсуждали предстоящую операцию, штудировали медицинские справочники, журнальные статьи и монографии. Моя идея, казавшаяся поначалу слишком сырой даже мне самому, постепенно обретала плоть. Лексна заверила меня, что обо всех нужные материалы они с Ксандашем позаботятся сами, а моей задачей останется сам ритуал.
И если, сделав изначальное предложение Ксандашу, я считал операцию вполне осуществимой, то сейчас, когда у меня вновь появился Тааг и я получил столь неожиданный и столь прекрасный способ им управлять, пребывал в уверенности в успехе. И чтобы эта уверенность стала абсолютной, я собирался дождаться восстановления всех систем, пока Тааг не станет исправным даже по самым строгим стандартам Цитадели. И каждый вечер, когда он наведывался на свалку, ковыряясь в остатках артефактов, поломанных бытовых устройств, големов и омнимобилей, этот момент неуклонно приближался.
* * *
Не скажу, что стук в дверь оказался какой-то полной неожиданностью или застал меня врасплох. Но подойдя к двери и открыв её, я действительно удивился, так как кого-кого, но этого человека встретить вовсе не ждал. Более того, считал, что каких-то три месяца назад, видел его в последний раз.
На пороге стояла никто иная, как Далида Карнаш, бюрократ третей ступени отдела гражданства и ответственности княжества Рахашнар. Она была одета в дорожный костюм, лишённый какой-либо вычурности, но сохранявший всё тот же деловой стиль. Её красивое лицо с правильными чертами, большими глазами и яркими лишёнными помады губами выглядело очень строго и даже как-то безжалостно.
— Здравствуйте, господин Улириш Шанфах, — сказала Далида. — Не буду извиняться за неожиданный визит. Он доставляет мне столько же удовольствия, сколько и вам.
— Что-то случилось? — удивился я.
— Вы позволите мне пройти? — спросила она. — Понимаю, что у меня нет полномочий вторгаться в ваш дом, но не хотелось бы обсуждать дела на улице.
Я покорно отошёл от двери и приглашающе махнул рукой. Она зашла в дом решительной походкой, без малейших смущений и колебаний, словно считала приглашение само самим разумеющимся. Я озадаченно оглядел земной этаж своего дома — пустую покрытую цельным слоем гранита комнату, лишённую какой-либо мебели.
— Мы можем пройти наверх, — предложил я. — Там будет немного уютнее.
— Меня не интересует уют, — сказала она. — Но вы правы, разговор предстоит серьёзный, важный и обстоятельный. Поэтому нам обоим будет лучше присесть.
Мы поднялись по лестнице и зашли в комнату рядом с кухней, которую мы с Кенирой использовали в качестве столовой. Тут имелось большое окно, выходящее на террасу и открывающее вид на реку, массивный деревянный стол с четырьмя стульями и удобный мягкий диван у стены.
Далида не стала присаживаться на диван, она взяла стул, развернула и села на него верхом, тут же став похожей на суровую американскую женщину-детектива, допрашивающую в отделении пойманного бандита. Я даже подумал, что ей бы очень подошли очки в тонкой оправе, которые, несомненно, дополнили бы образ, либо же придали бы ей вид строгой учительницы.
— Вы хотите чаю, или кофе? Есть молоко, соки или травяные отвары, — попытался проявить я вежливость. — Если вы с дороги проголодались, я могу что-то разогреть.
Она посмотрела на меня таким взглядом, что температура в комнате, казалось, упала на десяток градусов.
— Я пришла к вам вовсе не для того, чтобы предаваться гастрономическим излишествам, — резко сказала она.
Я вздохнул и помассировал виски.
— И для чего же вы пришли, госпожа Карнаш? — задал я самый напрашивающийся вопрос.
— Мне бы хотелось поговорить, господин Улириш Шанфах… Или мне лучше обращаться к вам как Ульрих Зиберт?
Я встал со стула и сложил руки на груди.
— Что вам надо, госпожа Карнаш? И откуда вы знаете это имя?
Она облокотилась на спинку стула и положила подбородок на сложенные ладони. Голос, которым она заговорила, был спокойным, даже ласковым, только напоминал довольное урчание тигрицы, уже готовой сожрать пойманную добычу.
— Откуда и что я знаю — это не столь важно, — милое воркование её голоса тут же сменилось холодной сталью. — А вот что действительно имеет значение, так это ваши, господин Шанфах, Зиберт или как вас там на самом деле, проступки!
— Я ни в чём не виноват! — поспешно ответил я. — И никаких проступков за мной не числится!
— Да неужели? — рассмеялась Далида. — Даже получение обманом гражданства Княжества Рахашнар, ложь должностному лицу и святотатство? Не знаю, каким образом вы смогли обмануть богиню, но это вашу вину лишь отягощает.
— Но я действительно не виноват! Я защищал свою жизнь и жизнь своей спутницы! И сделал это совершенно точно на территории Королевства!
Благодаря силе Ирулин, лечащей любые душевные раны, я больше не воспринимал смерть от моей руки двух человек как какую-то трагедию, и мог, как бы это смешно ни звучало в моей ситуации, спать ночами спокойно.
Далида посмотрела на меня взглядом, полным снисходительной жалости.
— Если бы во время собеседования вы всё рассказали, у меня бы не возникло никаких претензий. Я говорила тогда и повторю сейчас: моё ведомство — не полиция, и уж тем более не полиция Сориниза. Но вместо того, чтобы изложить ситуацию правдиво, вы решили меня обмануть, а значит обмануть в моём лице всё государство, гражданином которого вы стали.
Я наклонился и опёрся руками на стол, нависая над ней всем своим ростом.
— Хорошо, и что теперь? Допустим, я… скажем, не соврал, но и не был полностью искренен. Что вам нужно?
Далида ничуть не устрашилась моей угрожающей позы.
— Мне нужно, чтобы виновные понесли наказание. И вы, господин Зиберт, будете неизменно наказаны.
— Учтите, вы здесь одна, в чужой стране, не имеете ни силы, ни полномочий.
Она взглянула мне в глаза так нагло, что мне захотелось сдёрнуть со стула, перегнуть через край стола, стянуть с её аппетитной задницы штаны и показать, кто здесь сейчас главный.
— Я повторю ещё раз, — подавил я неожиданный животный импульс, — это не Рахашнар. Вы забываете, что у Княжества с Федерацией пусть и отсутствует вражда, но нет и крепкой дружбы. Я же — добропорядочный житель Нирвины, имеющий не только постоянный вид на жительство, но дорогую недвижимость. В банках Федерации у меня лежит приличная сумма. Вы ничего не сможете поделать, даже если очень захотите.
Далиду нисколько не впечатлила моя речь, она лишь хищно оскалилась и смерила меня торжествующим взглядом.
— Это вы кое-что забываете, — ответила она. — Да, у вас тут прочное положение, вот только основывается оно… Скажите, господин Зиберт, вы знакомы с такой областью человеческой деятельности, как строительство?
