— О...
— Ты найдешь запасной ключ над дверным косяком.
Водитель смотрит на меня в зеркало, и я заставляю себя улыбнуться, но улыбка гаснет, когда он идет открывать дверь.
— Позвольте, я помогу вам донести сумки.
Отмахиваясь от него, я выбираюсь из машины и смотрю на него через открытую дверцу.
— Не нужно. Я не буду хранить ничего из того, что подарил мне Киллиан. Пожалуйста, верните все ему. Их украдут здесь, и, по правде говоря, если они окажутся в моей квартире, я, вероятно, в конечном итоге сожгу их еще до того, как у них появится шанс быть украденными.
— Вы уверены, мисс?
— Абсолютно, — говорю я. — Еще раз спасибо. И, пожалуйста, передай Кристе, чтобы она не утруждала себя упаковкой остальных моих вещей. Это будет только пустой тратой ее времени.
Он дружелюбно улыбается мне, но я вижу жалость в его глазах, и, не в силах с этим справиться, я поворачиваюсь и направляюсь в свой жилой комплекс, прежде чем у него появится шанс уничтожить меня еще больше. Старая, шаткая лестница выглядит такой же нелюбимой, какой была всегда, когда я поднимаюсь наверх, хватаясь за перила, чтобы не разбиться насмерть на скрипучих ступеньках.
Моя квартира находится на третьем этаже, и к тому времени, как я подхожу к своей двери, все мое тело готово сдаться. Я приподнимаюсь на цыпочки, чтобы нащупать верхнюю часть дверной коробки в поисках ключа, и, найдя его мгновение спустя, быстро вставляю в замок.
Дверь открывается, и когда я вхожу, мне кажется, что я делаю шаг назад во времени. Это место так долго было моим домом, но теперь оно кажется чужим, как будто больше не принадлежит мне. Все мои вещи здесь, но мое сердце принадлежит другому месту.
Это маленькая квартирка, и еще до того, как я закрываю за собой дверь, я вижу пачку наличных и телефон, оставленные на кухонном столе. Внутри меня все сжимается. Последнее, чего я хочу — это его подачки. В конце концов, они здесь только из-за его нелепой потребности очистить свою нечистую совесть.
Закрывая за собой дверь, я нарочно щелкаю замком, надеваю цепочку и запираю дверь на засов, прежде чем, наконец, подхожу к кухонному столу и, съежившись, осматриваю наличку. Здесь, должно быть, по меньшей мере десять тысяч — такие деньги, за которые я бы убила до того, как моя жизнь перевернулась с ног на голову.
Беру телефон, включаю его и жду мучительные секунды, пока все загрузится, прежде чем открыть список контактов. В нем запрограммирован только один номер без названия, но я понимаю, кому он принадлежит.
Затем, просто потому, что я мелочная стерва, когда мне больно, я открываю новое сообщение и начинаю печатать.
Кьяра: Мне нужны твои грязные, кровавые деньги или твой дурацкий телефон. Я выживала сама до тебя, и мне будет хорошо без тебя. Я сжигаю деньги, а телефон вылетает в трубу. Спасибо ни за что, придурок. Ты мне не нужен.
Чувствуя себя чертовски гордой собой, я выключаю телефон и на всякий случай вынимаю маленькую sim-карту и оставляю ее на кухонном столе, там, где я ее впервые нашла. По правде говоря, я сомневаюсь, что действительно сожгу деньги. Такие деньги появляются не часто, и в наше время всегда разумно что-то припрятать на всякий случай, но это все, что с ними случится. Я твердо намерена вернуться к работе и продолжить с того места, на котором остановилась. Предполагаю, что работа и колледж вернут меня обратно.
Усталость быстро овладевает мной, и я отправляюсь в ванную и принимаю теплую ванну, прежде чем снять одежду, которую купил для меня Киллиан. С этого момента я возвращаюсь к своей обычной дерьмовой одежде, своим обычным дерьмовым простыням и своей обычной дерьмовой жизни.
Обычно я не любительница принимать ванну, но чувствую, что сегодняшний день будет полон исключений, и, не раздумывая, я залезаю в слишком маленькую ванну и изо всех сил стараюсь устроиться поудобнее.
Закрыв глаза, я пытаюсь расслабить свой разум, и когда эмоциональное смятение овладевает мной, я, наконец, выплескиваю все это наружу и превращаюсь в рыдающее месиво. Я остаюсь в ванне, пока вода не остывает и мои пальцы не начинают сморщиваться, и когда я наконец нахожу в себе силы вылезти из воды, я заворачиваюсь в полотенце и рушусь в постель, даже не потрудившись одеться.
Прижав голову к моей любимой подушке, мои воспаленные глаза становятся тяжелее с каждой секундой, и я позволяю себе сдаться и проваливаюсь в прерывистый сон.
Меня будит тихий скрип в другом конце комнаты, и я открываю глаза, обнаруживая, что моя комната погружена в темноту, и понимаю, что проспала большую часть дня.
— Я тебе не нужен, — глубокий румынский акцент наполняет мою комнату, и я бросаю взгляд на кресло в дальнем углу моей кровати.
О черт.
— Ты не должен быть здесь, — говорю я Киллиану с тяжелым вздохом, когда сажусь на край кровати и поднимаюсь на ноги, пытаясь изобразить безразличие, но я знаю, что он видит мои опухшие глаза. Он видит все.
Я собираюсь выйти из своей спальни, когда Киллиан встает и преграждает мне путь, его массивная фигура почти пугает, если бы я не знала ничего лучше.
— Я тебе не нужен? — повторяет он, выгибая бровь, пока эти темные глаза пожирают меня. Затем в одно мгновение он хватает меня за бедра и разворачивает так, что моя спина оказывается вплотную к его широкой груди.
Его рука обвивается вокруг моего тела, грубо обхватывая мою киску, когда он прижимает ладонь прямо к моему клитору, заставляя мои бедра дергаться с непроизвольным отчаянием. Он наклоняется ко мне, его дыхание касается моего обнаженного плеча.
— Позволь мне напомнить тебе, насколько сильно я тебе не нужен.
О, черт, черт, черт, черт.
Без предупреждения Киллиан перегибает меня через край кровати, раздвигая мои ноги, и я не могу сдержать отчаянный вскрик, который срывается с моих губ. Моя киска взмокла, уже так возбуждена, и когда его рука опускается в болезненном шлепке по моей заднице, мои колени начинают дрожать.
В этом нет сомнений. Он всегда будет мне нужен. Я всегда буду жаждать его.
Его пальцы скользят по моему центру, каждое прикосновение доводит меня до гребаного краха, когда он погружает свои пальцы в меня.
— О БОЖЕ, — вскрикиваю я, мое тело уже содрогается, когда его пальцы достигают моей точки G. Он делает это снова и снова, вращая пальцами и загибая их глубоко внутри меня.
— Если я тебе не нужен, Ангел. Тогда, я полагаю, тебе не нужно это, — говорит он, прежде чем вынуть пальцы и оставить меня пустой.
Я хнычу от потери, быстро разгадывая его план игры. Он собирается заводить меня и отказывать при каждом удобном случае, пока я не признаю, как отчаянно он мне нужен. Но он оттолкнул меня. Он сказал мне уйти. Своими действиями он был тем, кто сказал мне, что я не нужна, поэтому я не посмею дать ему то, за чем он пришел.
— Ты мне не нужен, — говорю я ему, холодность моего тона ощущается чужой на моих губах.
Киллиан обхватывает рукой мои волосы и поднимает меня с кровати, пока моя спина снова не оказывается у него на груди, и когда он подносит свои мокрые пальцы к моим губам, я снова дрожу.
— Открой, — требует он.
Я делаю именно то, что он просит, открываю рот, когда он медленно вводит пальцы внутрь. Я обсасываю их дочиста, ощущая вкус своего отчаяния на его коже. Я провожу языком по его пальцам, пока он, наконец, не высвобождает их из моего рта, но тихий стон, раздавшийся у меня в ушах, дает мне понять, что он так же возбужден, как и я.
