Меня хватают за сиськи и грубо сжимают, когда кто-то другой засовывает руку мне между бедер, но шутка ли с ним, все, что он там найдет — это остатки соков из члена другого мужчины.

Мое тело все еще слабо, и я спотыкаюсь, проклиная себя за то, что не смогла набраться достаточно энергии. Но даже если бы это было так, я бы держалась за это. Настоящая битва за мою жизнь еще даже не началась, и когда она начнется, я буду готова.

Сломанный Нос ведет меня к маленькой металлической лестнице, по которой я впервые поднялась с Киллианом, и когда он тащит меня наверх, веревки на моих запястьях все глубже впиваются в плоть. Мой всхлип застревает у меня в горле, и я проглатываю его.

Я не буду плакать из-за этого человека. Я не покажу ему слабость.

Охранник выпускает нас в холодную ночь, и когда холод пробирает меня до костей, все, что я могу сделать, это следовать за Сломанным Носом, пока он огибает массивное здание. Внезапно я перестаю чувствовать угрозу. Здесь только я и он, но я не собираюсь делать глупых шагов. Это может быть моим единственным шансом на свободу.

Дальше по дороге припаркованы машины, и я пытаюсь сообразить, как мне играть в эту мерзкую игру. Мне нужно каким-то образом освободить свои запястья, вырубить этого ублюдка и угнать его машину. У меня нет ни малейшего шанса выяснить, как найти дорогу обратно в поместье Киллиана, но если я смогу вернуться в свою дерьмовую квартиру, я смогу найти свой телефон, чтобы позвонить ему, и он будет там через несколько секунд. Я не знаю как, но я верю, что он это сделает.

Мои ноги спотыкаются о неровную землю, и когда он тянет меня снова, мои колени подгибаются, я выворачиваю лодыжку на этих нелепых каблуках и тяжело падаю на землю. Мои колени увязают в гравии, и я вскрикиваю от боли, когда он наконец останавливается, внезапное падение вырывает веревку из его рук.

У меня едва хватает секунды, чтобы опереться на больные ладони, прежде чем он пинает меня в ребра.

— Вставай, сука.

Я сжимаю челюсти и стою на своем, но когда он тянется ко мне, я вздрагиваю от его гнилостного прикосновения, и веревка на моих запястьях ослабевает. Вспышка надежды вспыхивает во мне, вспыхивая подобно пламени и полностью завладевая моим вниманием.

Я не осмеливаюсь опустить взгляд на свои запястья, боясь выдать это. Он хватает меня за волосы и швыряет на неровную землю.

— Фу, — ворчу я, тяжело опускаясь на землю, но снова не решаюсь попытаться встать.

— Вот как ты хочешь это разыграть? — требует он, снова пиная меня. — Ладно, будь по-твоему, сучка. Но если ты, черт возьми, так решительно настроена встать на колени, тогда я дам тебе занятие.

Он тянется к ширинке, быстро расстегивает ремень и вытаскивает свой вялый член. Он быстро двигается вверх-вниз, готовясь к тому, что, как я предполагаю, по его мнению, должно стать чем-то потрясающим, и когда его хватка в моих волосах усиливается, а член смотрит на меня, желчь подступает к моему горлу.

— Открывайся, сука.

— Если ты думаешь, что я собираюсь отсосать твой жалкий член, то ты ошибаешься.

— Ты же не хочешь переходить мне дорогу, девочка. Теперь открой свой гребаный рот, будь хорошей маленькой шлюхой, какой ты и являешься, и получи это. В противном случае ты обнаружишь, что твои мозги разбрызганы по этой дороге, и будь ты жива или мертва, я все равно буду трахать этот хорошенький ротик, так что выбирай сама.

Мои запястья расслабляются еще немного, и когда я сжимаю челюсть и поднимаю взгляд, позади него, гораздо дальше, появляются огни, но только огромная вереница внедорожников, движущихся со скоростью миллион миль в час, могла создать такой ореол света.

Киллиан.

Так и должно быть.

Он придет за мной, как я и предполагала.

Волна эмоций, захлестывающая меня, почти парализует, но поскольку внимание Сломанного Носа сосредоточено исключительно на мне, я маскирую все эмоции внутри себя, делая все возможное, чтобы удержать его взгляд на себе. Если он пронюхает о чьем-то приходе, мой шанс выбраться отсюда будет становиться все меньше и меньше, а если он каким-то образом догадается, что это Киллиан пришел забрать меня обратно, этого шанса вообще не будет. И хотя я знаю, что в прошлом принимала несколько глупых решений, сегодня я не буду принимать ни одного.

Внедорожники все еще слишком далеко, чтобы рисковать натворить глупостей, но я также не могу рисковать и трогаться с места. Если этот мудак схватит меня и каким-то образом затащит в багажник своей машины, мне крышка.

Все или ничего.

Отбрасывая свою гордость и достоинство в сторону и делая все возможное, чтобы отстраниться от всего, что меня окружает, я открываю рот, и когда слезы наполняют мои глаза, он приставляет свой член прямо к задней стенке моего горла.

— Это то, о чем я, блядь, говорил, — говорит он, его хватка в моих волосах крепче, чем когда-либо, когда он двигает моей головой взад-вперед. — Теперь соси.

Я давлюсь его членом, задыхаясь, когда он снова и снова ударяется о стенку моего горла, не отрывая взгляда от слепящих фар, которые становятся все ближе и ближе, и в тот момент, когда они оказываются достаточно близко, чтобы я могла взять верх, я, блядь, не колеблюсь.

Я жду, всего микросекунду, пока его член проникнет в заднюю стенку моего горла, а затем, собрав всю свою силу, я прикусываю его так сильно, насколько это, блядь, возможно. Сломанный Нос ревет в агонии, когда волна крови наполняет мой рот, но я не осмеливаюсь отпустить его, я просто продолжаю скрипеть зубами.

Он яростно тянет меня за волосы, вырывая пряди, и когда мои запястья наконец освобождаются, я просовываю руку между его дрожащих бедер и хватаю его за яйца мертвой хваткой, сжимая до тех пор, пока не чувствую, как что-то лопается.

Сломанный Нос падает на землю, и тяжелого падения его тела достаточно, чтобы содрать оставшуюся кожу, полностью кастрируя его, и в тот момент, когда я могу, я отстраняюсь, выплевывая то, что осталось от его члена, на грязную землю.

Кровь размазывается по моему лицу, и когда я, пошатываясь, поднимаюсь на ноги, я смотрю вниз на жалкого мужчину передо мной, наблюдая, как он умирает в агонии. Кровь пульсирует из него волнами, и хотя я ничего не знаю о человеческом теле, я знаю, что люди не часто переживают такую потерю крови.

— Как тебе то, что во мне еще осталось?

Я поднимаюсь, как гребаная красная королева, в своей кровавой короне.

— ТЫ СУКА, — рычит Сломанный Нос, хватаясь за свой несуществующий член, но все, что я могу сделать, это рассмеяться.

Может быть, события, которые произошли сегодня вечером, разрушили меня. Может быть, я никогда не стану той девушкой, в которую влюбился Киллиан, но прямо сейчас это не имеет значения, потому что эти придурки очернили мою душу, и я не успокоюсь, пока справедливость не восторжествует.

Я слышу, как колонна внедорожников резко останавливается, и, оглядываясь через плечо, понимаю, что пора. Киллиан собирается штурмовать аукционный дом, и когда он это сделает, я хочу, чтобы он точно знал, за что его ждет правосудие.

Я поворачиваюсь, чтобы броситься к другой половине своего сердца, но бульканье Сломанного Носа заставляет меня остановиться, и когда я смотрю на него сверху вниз, мое темное сердце подкрадывается ближе.

— Надеюсь, я того стоила, — говорю я ему, и кривая ухмылка растягивается на моих губах. — А теперь, если ты не возражаешь. Я слишком долго была вдали от своего мужа.

— Я собираюсь убить тебя, — выплевывает он сквозь сжатые челюсти. — Запомни мои гребаные слова, девочка. Я собираюсь найти тебя, и когда я это сделаю, боль, которую я причиню тебе, будет подобна жизни в самом темном аду.

Я смеюсь.

— Мило, — говорю я, когда мой взгляд опускается на кастрированный пенис и поток крови, текущей из раны. — С такой потерей крови ты не проживешь и нескольких следующих минут, не говоря уже о шансе снова добраться до меня, но на всякий случай, если произойдет какое-нибудь дерьмовое чудо и ты каким-то образом выживешь, ты никогда меня не найдешь.

— Что...

Всем своим весом я врезаю каблуком-шпилькой прямо ему в глазницу, ощущая тот самый момент, когда каблук проходит сквозь его мозг. В одно мгновение гаснет свет, и с вновь обретенной надеждой, горящей ярче, чем когда-либо, я выдергиваю каблук из его мозга, поворачиваюсь лицом к ангельскому ореолу света и, ни разу не оглянувшись, срываюсь с места и мчусь к другой половине своей черной души.

33

КИЛЛИАН

Вереница внедорожников с визгом останавливается перед аукционным домом, и я наблюдаю, как пятьдесят моих людей выходят на гравийную дорогу, каждый из них готов штурмовать эту гребаную адскую дыру и найти мою девушку.

Беспокойство последних нескольких часов уничтожило меня. С того момента, как я обнаружил, что ее похитили, и до того, как мне пришлось потратить драгоценные минуты на организацию нашей атаки, мне казалось, что времени у меня совсем нет, но идти туда неподготовленным означает ненужную потерю жизней, и я не буду рисковать своими людьми из-за того, что я не был тщательно подготовлен.

Я просто надеюсь, что еще не слишком поздно.

Эти аукционы обычно проходят поздно ночью, но это действительно зависит от терпения толпы. Мужчины, которые часто посещают эти аукционы, не совсем известны своей респектабельностью или способностью ждать. Они требовательны, и когда они не получают того, чего хотят, это часто становится опасным. Есть большая вероятность, что моя девушка уже продана, но если это так, то ничто, черт возьми, не мешает мне пойти туда и выяснить все, что мне нужно знать.