Она оскалила зубы и снова двинулась вперед, размахивая мечом, обещая насилие. Я позволил ей сократить расстояние между нами, и когда она замахнулась на меня, я поднял свой меч навстречу ей. Она повернула свой клинок с таким мастерством, что вырвала мой меч из моей хватки, отправив его катиться по траве. Но прежде чем она успела нанести удар, я выстрелил вокруг нее, шлепая ее так сильно, что она вскрикнула, а затем снова помчался прочь.
— Я дам тебе шанс. Допустим, мой меч только что упал со скалы, и у меня закончилась магия. Теперь только ты против моего Ордена, — сказал я.
Она побежала на меня, и я ждал до последней секунды, чтобы пошевелиться, уклоняясь от ее удара и мчась за ней, сильно хлопая рукой по ее ягодице, которая покраснела. Она развернулась, размахивая мечом, но я снова исчез, вне досягаемости. Мы продолжали так снова и снова, ее ярость разгоралась все сильнее и сильнее, поскольку она не смогла нанести мне ни единого удара, а ее правая ягодица пылала.
Она вонзила кончик своего деревянного меча в землю, тяжело дыша и глядя на меня.
— Ты сдаешься? — спросил я.
— Никогда, — прошипела она.
— Это моя девочка. — Я кинулся на нее, как в тумане, промчавшись мимо нее, но она низко пригнулась, развернула меч и схватила им меня за лодыжку. Я споткнулся, сильно ударившись спиной о землю, и она мгновенно оказалась сверху, ее нога прижалась к моей груди, а меч у моего горла.
— Сдавайся, — приказала она.
— Я сдаюсь, — выдохнул я, и она убрала меч с моей шеи.
Ее синие волосы развевались на ветру, и на мгновение я стал свидетелем того, что видели ее враги в свои последние минуты на этой земле. Королева, полная огня и гнева. Она была рождена, чтобы править, рождена, чтобы командовать, рождена, чтобы сражаться, и это было самое прекрасное, что я когда-либо видел.
— Ты действительно думаешь, что я солгала тебе об Арктурусе? Ты действительно сомневаешься во мне после всего? — потребовала она. — После того, как я снова и снова пробиралась к тебе. После того, как мы, несмотря ни на что, боролись за то, чтобы быть вместе, и решили стать Элизианской парой? Думаешь, я запятнаю нас ложью?
Я стиснул челюсть, чувствуя честность ее слов.
— Нет, — признал я. — Теперь я вижу правду так же ясно, как вижу королеву надо мной. Я сомневался в тебе, потому что судил тебя по своим стандартам. Я ублюдок, который готов лгать, чтобы защитить тебя, мудак, который совершит все грехи, описанные в книге, чтобы защитить тебя. — Я схватил ее за икру, наклонился, чтобы поцеловать ее лодыжку и мрачно взглянул на нее. — Наказывай меня, как считаешь нужным.
Она прижала пальцы ног к моей груди, сильнее прижимая свой вес.
— Умоляй, — скомандовала она.
— Прости меня, — прорычал я, снова целуя ее лодыжку, а затем провел клыками по ее икре.
— Старайся сильнее, — призвала она, и я поднялся на дыбы, моя рука скользнула вверх, чтобы схватить заднюю часть ее бедра, мой рот тянулся вверх по внутренней стороне ее ноги, целуя и покусывая. В тот момент я был тверд как камень она поставила ногу мне на грудь, но теперь мой член чертовски болел. Я не привык играть покорную роль, но ради нее я бы попробовал все. И было не так уж и плохо находиться под ее контролем.
— Укуси меня, — выдохнула она, когда я достиг верхней части ее бедра, и я повиновался, вонзив клыки в вену и закинув ее ногу себе на плечо, чтобы обеспечить себе лучший доступ.
Ее пальцы запутались в моих волосах, и из нее вырвался пьянящий стон, который только подтолкнул меня вперед, мой голод по ней стал ненасытным, когда невероятный вкус сладкого дикого огня прокатился по моему языку.
— Достаточно. — Она отдернула мою голову назад, наши глаза встретились, когда я сглотнул, мои запасы силы увеличились благодаря магии, которую я забрал у нее.
Огонь вспыхнул на ее коже, сжигая ее трусики и бюстгальтер, полностью обнажая себя и заставляя меня стонать от желания. Она была всем. Моя богиня, моя жизнь. Она владела каждым бесполезным кусочком моей души.
— Ты знаешь, как мне это нравится, — сказала она, закусив губу и рассказывая мне, как сильно она от этого получает удовольствие.
Я дико улыбнулся, а затем уткнулся между ее бедрами, наслаждаясь ее мокрой киской и облизывая ее клитор. Она вскрикнула, когда я быстро, потом медленно провел языком, одновременно вгоняя два пальца в ее узкую дырочку и сгибая их, чтобы прижаться к тому месту, которое сводило ее с ума. Она двигала бедрами в такт движениям моего языка и пальцев, следуя за ритмом, который я установил между ее бедрами.
Подушечка моего языка снова провела по ее пульсирующему клитору, когда я почувствовал, как ее киска сжимается вокруг моих пальцев, и я ускорил темп, используя свою скорость Ордена, чтобы провести языком по ней так быстро, что она закричала. Ее ноги задрожали, и я схватил ее за задницу, чтобы она не рухнула на меня, заставляя ее терпеть каждую каплю удовольствия, которое я мог доставить. Ее пальцы так крепко вцепились в мои волосы, что моя кожа головы горела, но я наслаждался болью, вызванной только ее потребностью в освобождении.
Мои пальцы двигались так же быстро, как двигался язык, а затем она кончила, ее киска сжимала мои пальцы, а ее возбуждение скользило по моей руке. Я замедлил темп почти до нуля, пожирая ее мучительно медленными движениями языка и заставляя ее кульминацию длиться еще дольше. Она вздрогнула, застонала и покачала бедрами, а мой член начал пульсировать до боли. Я должен был быть внутри нее. Мне хотелось почувствовать этот пропитывающий жар, когда я погружался в нее.
Но прежде чем я смог притянуть ее к себе, чтобы потребовать то, что я хотел, лозы схватили мои запястья и обвились вокруг моей груди, притягивая меня к земле под ней и удерживая там. Мои мышцы напряглись, и с моих губ сорвался рык, когда Дарси наклонилась надо мной, оседлав мои бедра.
— Не пытайся вырываться на свободу, — приказала она, ее глаза сверкали. — Я хочу знать, что ты чувствуешь, когда я в твоей власти.
Мне потребовалось на секунду больше, чтобы заставить себя расслабиться, мне не нравилось терять контроль над собой, но было ясно, что Блу хочет вкусить власть. Я просто не был уверен в том, что смогу позволить ей это получить.
— Мне нужно прикоснуться к тебе, — прохрипел я, похоть довела меня до безумия.
— Поддайся этому. Так же как и я, — сказала она с игривой улыбкой на губах, скатывая мои спортивные штаны и освобождая мой член.
Не теряя времени, она начала опускать бедра вниз. Я зарычал, как животное, когда она взяла меня глубоко, мои руки выпирали из-под ограничителей, когда она начала двигаться. Мне потребовалась вся унция самоконтроля, чтобы не прорваться сквозь них и не схватить ее. Она трахала меня медленно, ее зеленые глаза были прикрыты, она сжимала свою грудь и играла со своими сосками, заставляя меня желать большего, и я едва мог удержаться. Но когда наше дыхание стало синхронным, мне стало легче просто наслаждаться представлением. Каждый ее стон и вздох заставляли кончик моего члена дергаться, и я стиснул зубы, пытаясь не взорваться.
Ее темп начал ускоряться, пока она гонялась за своим освобождением, и мне так отчаянно хотелось протянуть руку и потереть ее нуждающийся клитор, но, черт возьми, было жарко просто смотреть, как она кончает от меня.
Дарси провела ногтями по моей груди, по моему прессу, застонав от одного лишь вида того, как напряглись мои мышцы, а я поднял бедра вверх, загоняя свой член глубже, как только она нашла свое освобождение. Она вскрикнула, запрокидывая голову назад и сильно сжимая свои груди, ее бедра покачивались, а ее тело забирало мое. Я больше не мог контролировать себя, резко толкнулся, разорвав чертовы ограничения и схватив ее за задницу, начал трахать ее яростными движениями бедер, заканчивая глубоким стоном и вонзая клыки в ее шею, когда удовольствие пролилось через меня волнами.
Она вцепилась мне в спину, притягивая меня еще ближе, пока мы не почувствовали себя одним существом без начала и конца, наши тела замерли и идеально слились друг с другом.
Я вытащил клыки из ее кожи, слизал полоску крови, и провел рукой, чтобы залечить место укуса.
— Не надо, — выдохнула она, отбрасывая мою руку в сторону. — Однажды я сказала тебе, что буду носить следы твоих укусов, если мир когда-нибудь примет нас. Поэтому я сохраняю их.
Мои губы нашли ее, пьянящее блаженство охватило меня, когда этот поцелуй, казалось, заставил наши души слиться. Я не знал, как превратился из самого неудачливого ублюдка в мире в самого удачливого, но я считал свои чертовы звезды и надеялся, что ситуация никогда не изменится.
ГЛАВА 61
Мотоцикл ревел подо мной, горная дорога плавно изгибалась и несла нас к вершине. Я ухмылялся, пока ехал, поглядывая на свою девушку, которая проходила повороты как профессионал, низко наклонившись к своему мотоциклу, ромбовидное созвездие, светящее над двигателем, отражало полуденный солнечный свет и отбрасывало радугу на гладкое лаковое покрытие.
Смех Рокси эхом отдавался в моих ушах через гарнитуру, встроенную в мой шлем, чистая, безудержная радость, которую она испытывала от езды, заразительна, даже если я не разделял ее любви к дороге.
— Прошло чертовски много времени с тех пор, как мы это делали, — сказал я, позволяя ей вырваться вперед и наблюдая, как она поднимается на вершину холма передо мной, захватывающий дух вид на Солярию, открывающийся перед нами, создавал ощущение, будто весь мир ждал за открытым пространством.
— Слишком чертовски давно кто-нибудь из нас уходил из военного лагеря и просто делал что-то ради удовольствия, — согласилась она, хотя это на самом деле нельзя было считать таковым. Но Рокси остановилась, когда мы направились к воротам Академии, с мешочком, полным звездной пыли в моем кармане, готовым отнести нас туда, куда нам нужно было, и с тоской посмотрела на гараж, прежде чем объявить, что мы собираемся идти по живописному маршруту. У меня не было никаких возражений против этого.
Она знала, куда мы идем, исследовав все способы приблизиться к смерти, пока искала способ вернуть меня из нее, но ей нужен был более твердый путь, чем этот. То, куда мы направлялись, было больше похоже на зеркало, чем на мост. Она никогда бы не смогла пройти сквозь Завесу из-под дерева палача. Но для разговора с Паромщиком этого было бы более чем достаточно.
— Ты собираешься рассказать мне, что планируешь? — спросил я, испытывая адреналин, когда я отпустил дроссель и помчался вниз с холма на другой стороне горы позади нее.
Дорога представляла собой серию крутых поворотов, но вид вниз был ясным, поэтому мы могли видеть впереди себя и убедиться в том, что в другую сторону не движется поток машин. В эти дни все дороги казались устрашающе пустыми. Никто не хотел рисковать ненужными поездками, пока война балансировала на острие ножа, готовая соскользнуть в любой момент.
— Я планирую спросить его, какова цена твоей жизни, простыми словами, — ответила она мне, ее черные волосы выбивались из-под шлема, когда она сделала первый поворот.
— И? — спросил я ее, но она только засмеялась, призывая свой мотоцикл ехать быстрее и заставляя меня следовать за ней.
В этом был риск, который делал острые ощущения еще более заманчивыми. И вообще, у меня под рукой была звездная пыль, если нам нужно было срочно уходить, так что никакой опасности нам не грозило. Учитывая нас двоих и нашу объединенную силу, я понимал, что любой, кто достаточно глуп, чтобы бросить нам вызов, пострадает от этого.
Мы мчались по горным дорогам, красота пейзажей и острые ощущения от поездки давали нам столь необходимую передышку от всех военных советов и пророчеств гибели. В этот момент мы могли притвориться, что все закончилось или, может быть, даже не началось.
Рокси взвизгнула, промчавшись по последнему повороту, а затем помчалась вперед по длинной ровной дороге, которая простиралась за ним.
