Я беру минуту, чтобы успокоиться, делаю несколько глубоких вдохов и пытаюсь изменить свое отношение к происходящему. Я обвожу глазами комнату: бархатное одеяло и бледно-розовые простыни на кровати, ванну-джакузи, рядом с которой лежат два полотенца, сложенных в форме сердца, а также дешевая бутылка шампанского.

― Ты прав. Извини, у меня просто стресс, но ты сам виноват, что не забронировал номер, ― говорю я, проходя и садясь на край кровати, доставая из сумочки телефон. Мне нужно хотя бы написать родителям и моей лучшей подруге Кэти, чтобы они знали, что я в безопасности. Ну, насколько я могу быть в безопасности, учитывая, что теперь мне придется ночевать в одной постели с человеком, который, хочет то ли задушить меня во сне, то ли трахнуть. Это меняется каждую минуту.

Нет, нет, нет. Повторения не будет. Я даже не собираюсь думать о том, когда мы с Джексоном в последний раз проводили ночь вместе. Я точно не буду думать о том, как он выглядел, когда я стояла на коленях между его сильными, мускулистыми бедрами, его руки запутались в моих волосах, а его мощная шея напряглась, когда он стонал от удовольствия.

Я точно не буду об этом думать. Так же, как и о том, что в этот момент между моих бедер возникает напряжение.

― Ты в порядке? У тебя щеки раскраснелись.

Я киваю, избегая его взгляда, встаю с кровати, беру свою сумку для ночевки и начинаю копаться в ней в поисках своей одежды.

― Да. Все в порядке. Просто буду готовиться ко сну. Я устала.

― Хорошо, без проблем. Я пойду поищу автомат, чтобы что-то перекусить, так как я уверен, что все уже закрыто. Какие-нибудь пожелания?

Подняв голову, я окидываю взглядом его плечи, любуюсь тем, как ткань рубашки обнимает мышцы, и мне становится интересно, занимается ли он спортом.

Проводит ли он время в спортзале, или эти мышцы — результат физического труда, которым сопровождается его работа?

― Мне подойдет все, что угодно. Захвати воду.

Он кивает и, бросив последний взгляд, исчезает в дверях номера, оставляя меня в тишине. И впервые за сегодняшний день я чувствую, что могу сделать полный вдох.

Я быстро проскальзываю в ванную и надеваю единственное, что взяла с собой для сна, ― большую футболку и пару трусиков, потому что, конечно, я не думала, что буду жить в одной комнате с кем-то. Тем более с ним.

Либо это… либо спать в джинсах, а этого не будет. Джексону придется смириться с этим и научиться быть джентльменом, над чем он всегда смеется.

А мне вообще нравится, когда он ведет себя как джентльмен? Разве? Потому что я, кажется, люблю эту его грубую, непокорную версию, хотя не должна.

Застонав, я опускаю голову на руки, а затем поднимаю ее, чтобы посмотреть в маленькое зеркало над раковиной. Мои светлые волосы, немного влажные от снега, в беспорядке обрамляют лицо. Сегодня я обошлась без макияжа, за исключением небольшого количества BB-крема, туши для ресниц и блеска для губ, поэтому я беру полотенце и вытираю остатки.

Закончив, я чищу зубы и провожу щеткой по волосам, затем снимаю контактные линзы и надеваю очки.

Обычно я надеваю их только перед сном, так что Джексон впервые увидит меня в них.

Не то чтобы я беспокоилась о том, что он думает о моем внешнем виде, или что-то в этом роде.

Потому что это точно не так. Кроме того, совершенно очевидно, что я ему нравлюсь, а это уже само по себе проблема.

Разгладив руками футболку, я открываю дверь и вижу, что Джексон сидит в кресле, перед ним лежит пакет с чипсами, а сам он склонился над тем, что похоже на планы дома.

― Если что, ванная свободна, ― говорю я, пробираясь к кровати и откидывая одеяло.

― Спасибо. Я просто хотел еще раз просмотреть эти планы. Мы уже близки к завершению, и я хочу убедиться, что все идеально, ― говорит он, сворачивая бумагу и убирая ее обратно в сумку.

― Для нового дома?

Он кивает.

― Да, один из самых больших проектов, которые я когда-либо выполнял. Много разных частей, чтобы собрать дом в единое целое. Схватив со стола горсть снеков, он подходит и садится напротив меня, раскладывая их по столу. ― Я не знал, что взять, поэтому взял всего понемногу. Я люблю шоколад.

― Ты и похож на парня, который любит шоколад.

На секунду он выглядит обиженным.

― Что это значит, Снежинка?

Я пожимаю плечами.

― Не знаю, просто ты похож на человека, который любит шоколад, а не… что-то кислое? Я думаю, что многое можно сказать о человеке по тому, какие конфеты он любит.

Его смех сотрясает кровать под нами, когда я наклоняюсь и натягиваю футболку на ноги, сидя крест-накрест.

― Я и представить себе не мог, что буду делить еду из автомата в безвкусном номере для новобрачных с такой девушкой как ты, но все бывает в первый раз, да?

Я снова оглядываюсь по сторонам, слегка сморщив нос от красного ковра и соответствующих занавесок, прежде чем снова посмотреть на Джексона, который наблюдает за мной с улыбкой на лице.

― Вроде, все не так уж плохо. Могло быть и хуже. Может быть, мне даже немного нравится.

Вовсе нет, но ему не обязательно это знать.

С наглой ухмылкой я выхватываю шоколадку у него из рук, когда он подносит ее ко рту, и откусываю кусочек.

― Здесь столько сладкого, а ты хочешь то, что у меня, Эмми? ― поддразнивает он.

― Извини, но твое лучше. Я хотела спросить… как твои родители восприняли новость? Узнали о вечеринке?

Он пожимает плечами.

― Они не были в восторге от этого факта, но, честно говоря, что еще мы можем сделать? Мы все застряли в этой ситуации и должны пытаться извлечь из нее максимум пользы.

Я киваю.

― Я бы хотела, чтобы мои родители чувствовали себя так же. Я имею в виду, что чувствую себя разочарованием века, но что здесь нового, верно?

Джексон нахмуривает брови, забирает у меня шоколадку, откусывает кусочек и бормочет:

― Почему ты должна быть для них разочарованием?

― Я не знаю. Просто… мне постоянно кажется, что я все время до чего-то не дотягиваю. У моих родителей просто очень высокие требования к тому, как я должна себя вести, что я должна носить, что я должна делать, и иногда это кажется таким тяжелым. В такие моменты, как на днях с моей мамой. Извини, но тебе, наверное, все это безразлично. ― Я усмехаюсь и отвожу взгляд от его лица.

Мне странно и в то же время приятно признаться Джексону в этом вслух.

Затем я чувствую его пальцы на своем подбородке и снова обращаю свой взгляд к нему.

― Мне не все равно, Эмма. Ты не можешь быть разочарованием, и если твои родители так думают, то они слепы. Ты красивая, умная и амбициозная.

Я чувствую, как мои щеки пылают от его похвалы, и сглатываю эмоции, от которых перехватывает горло.